Отзыв. Достоинства этого фильма нельзя не похвалить, непревзойдённая игра актёров и великолепная режиссёрская постановка Леонида Быкова.Очень красочно и правдоподобно рассказывает нам о мужестве и храбрости и любви, о людях которые не теряли чувство юмора даже глядя в лицо смерти, о настоящих офицерах, которые тоже хотели жить как и все. Зрелищный и красочный с чудесным юмором и великолепной музыкой. И самое неповторимое - это игра Леонида Быкова. Эту роль ни один актёр того времени лучше бы не с играли. Хоть все его роли были и комедийными и мы привыкли его видеть только в этом амплуа, но здесь он исполнил свою роль просто бесподобно. Говорить об этом фильме можно много, но самое лучшее - это его просто посмотреть. Его можно смотреть ни один, ни два, а много много раз и он никогда не надоест.
Куда меня только не гоняли за два года плена! Половину Германии объехал за это время. <...> В начале сентября из лагеря под городом Кюстрином перебросили нас, сто сорок два человека советских военнопленных, в лагерь Б-14, неподалеку от Дрездена. К тому времени в этом лагере было около двух тысяч наших. Все работали на каменном карьере, вручную долбили, резали, крошили немецкий камень. Норма — четыре кубометра в день на душу, заметь, на такую душу, какая и без этого чуть-чуть, на одной ниточке, в теле держалась. Тут и началось: через два месяца от ста сорока двух человек нашего эшелона осталось нас пятьдесят семь. <...> А лагерная охрана каждый день пьет, песни горланят, радуются, ликуют. И вот как-то вечером вернулись мы в барак с работы. Целый день дождь шел, лохмотья на нас хоть выжми; все мы на холодном ветру продрогли, как собаки, зуб на зуб не попадает. А обсушиться негде, согреться — то же самое, и к тому же голодные не то что до смерти, а даже еще хуже. Но вечером нам еды не полагалось. Снял я с себя мокрое рванье, кинул на нары и говорю: «Им по четыре кубометра выработки надо, а на могилу каждому из нас и одного кубометра через глаза хватит». Только и сказал, но ведь нашелся же из своих какой-то подлец, донес коменданту лагеря про эти мои горькие слова. <...> Комендантом лагеря, или, по-ихнему, лагерфюрером, был у нас немец Мюллер. Невысокого роста, плотный, белобрысый и сам весь какой-то белый: и волосы на голове белые, и брови, и ресницы, даже глаза у него были белесые, навыкате. По-русски говорил, как мы с тобой, да еще на «о» налегал, будто коренной волжанин. <...> Бывало, выстроит нас перед блоком — барак они так называли,— идет перед строем со своей сворой эсэсовцев, правую руку держит на отлете. Она у него в кожаной перчатке, а в перчатке свинцовая прокладка, чтобы пальцев не повредить. Идет и бьет каждого второго в нос, кровь пускает. Это он называл «профилактикой от гриппа». И так каждый день. Всего четыре блока в лагере было, и вот он нынче первому блоку «профилактику» устраивает, завтра второму и так далее. Аккуратный был гад, без выходных работал. <...>
в творі сказано, щойно перевірила