Хлестаков Иван Александрович. «…молодой человек лет 23-х, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове… Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли» .
Х. направляется из Петербурга, где служит переписчиком бумаг, в Саратовскую губернию к отцу. По дороге он полностью проигрался, поэтому совсем не имеет денег и живет в трактире в долг. Прибытие Городничего Х. поначалу связывает с арестом за неуплату долга. Затем, заняв денег и перебравшись на квартиру к Сквозник-Дмухановскому, Х. думает, что все это делается исключительно из-за человечности и гостеприимности чиновника.
Ему было лет десять, когда с ним случилось то, что я вам сейчас расскажу. Дело было летом. Он жил тогда с отцом на хуторе, в южной Росси... Отец его был страстным охотником; и как только не был занят по хозяйству и погода стояла хорошая, он брал ружьё, надевал ягдташ, звал своего старого Трезора и отправлялся стрелять куропаток и перепелов... Он часто брал его с собою... большое это было для мальчика удовольствие! Он засовывал штаны в голенища, надевал через плечо фляжку — и сам воображал себя охотником! Пот лил с него градом, мелкие камешки забивались емв в сапоги; но он не чувствовал усталости и не отставал от отца. Когда же раздавался выстрел и птица падала, мальчишка всякий раз подпрыгивал на месте и даже кричал так ему было весело! Раненая птица билась и хлопала крыльями то на траве, то в зубах Трезора — с неё текла кровь, а ему всё-таки было весело, и никакой жалости малЬчик не ощущал. Чего бы он не дал, чтобы самому стрелять из ружья и убивать куропаток и перепелов! Но отец объявил ему, что раньше двенадцати лет у него ружья не будет;B и ружьё он мальчику даст одноствольное и стрелять позволит только жаворонков. Этих жаворонков в наших краях водилось множество... Вот однажды он с отцом отправились на охоту под самый Петров день. В то время молодые куропатки ещё малы бывают, отец не хотел их стрелять и пошёл в мелкие дубовые кустики, возле ржаного поля, где всегда попадались перепела. Косить там было неудобно — и трава долго стояла нетронутой.
