Данные две – замечательный пример того, как различно можно представить один сюжет, оставляя, тем не менее, произведения взаимодополняющими, хотя они могут читаться и как самостоятельные. В обоих произведениях мотив мертвого жениха является основным, но несет различную смысловую нагрузку. На такой вывод наталкивает уже сама форма произведений, место этого сюжета в общей композиции: в "Людмиле" мертвый жених, увозящий девушку за собой в могилу – реальность, в "Светлане" – сон, не влияющий на действительность. Т.е. композиционно рассматриваемый сюжет в “Людмиле” - основной и единственный, в "Светлане" – примерно рассказ в рассказе, и рассматривать его в отрыве от всей не следует. Но, тем не менее, даже если мы проследим образы только этой сюжетной линии, оставив “реальный” план “Светланы” и обратившись только ко сну героини, и сравним их с образами, появляющимися в “Людмиле” (с момента приезда жениха), то даже на уровне символов почувствуем различное настроение двух переводов одной немецкой . И там, и там, казалось бы, обстановка не из приятных: “мрачный лес”, ночь, престранное поведение жениха (в "Людмиле" он говорит загадками о своем “уединенном доме”, в "Светлане" вообще “бледен и унылый”). Но в "Светлане" появляется “голубочек белый”, классический символ чистоты, и читатель уже понимает, что участь Светланы не будет так печальна, как Людмилы. По роли “голубочка” в происходящем (лишает силы угрожающего девушке мертвеца) легко можно заключить о его противоположности силам тьмы, представленным в образе мертвеца, и о близости к богу, об ангельской его природе (ведь он появляется именно для девушки, и он гораздо могущественнее мертвеца). Соответственно, Бог и вообще проблема божественной предопределенности играют не последнюю роль в , но, если Светлана сталкивается с силами и света, и тьмы, причем сама она ближе к свету, то Людмила практически по доброй воле отдается во власть Дьяволу. К тьме (в Ад) Людмилу ведет непокорность, противопоставление себя Создателю (здесь я употребляю “Создатель” в прямом смысле – тот, кто создал мир, людей, и, естественно, распоряжается судьбами живущих, т.к. именно при таком раскладе абсолютно ясна бессмысленность требований). Бог в этой ("Людмила") не появляется, но его присутствие ощущается настолько, что можно даже обрисовать этот образ: во-первых, он, согласно христианской религии, “правосуден”, а во-вторых, “зла не творит”. Он в любом случае на стороне человека: Людмила сама выбирает себе путь: “Расступись, моя могила; гроб, откройся; полно жить”, обосновывая свой выбор: “с милым вместе – всюду рай”, и Бог идет ей навстречу – он милосерден и (хотя, возможно, здесь я слишком человек XX века) верит в людей. Перед нами переосмысление понятий Рая, Ада, Бога человеком в сиюминутном страстном порыве: “Что, родная, муки ада? Что небесная награда? С милым вместе – всюду рай; с милым розно – райский край безотрадная обитель. Нет, забыл меня налицо разница между человеческим и божественным понятием о счастье. Если божественное счастье – категория абсолютная, то требуемое Людмилой – сиюминутное. Это осознает мать Людмилы, не ослепленная страстью: “Дочь, воспомни смертный час; кратко жизни сей страданье; Рай – смиренным воздаянье, Ад – бушующим сердцам”, - и дает дочери разумный совет: “Будь послушна небесам”. Людмила, уже сделав выбор (хотя, по-видимому, не совсем понимая, чего требует: судя по дальнейшим событиям, она хотела видеть живого жениха рядом с собой в мире живых, а не себя умершей рядом с мертвым), не слушает мать, и в итоге остается с любимым. Трудно сказать однозначно, раскаялась ли Людмила в своих безрассудных желаниях, увидев милого в гробу, хотя вид его был ей “страшен”, но что Бог сожалеет о ней, можно заключить с уверенностью: когда Людмила, каменея, “пала мертвая на прах”, в небесах раздаются “стон и вопли”. Печаль о попавшей в Ад по своему безрассудству душе – так мне представляется этот “стон”, а что душа Людмилы попадает в
В повести "Капитанская дочка" Пушкин постоянно противопоставляет Гринёва и Швабрина - двух дворян, молодых офицеров, слушащих в Белогорской крепости, с целью разрешения проблемы чести и долга. Не случайно Пушкин выбрал эпиграфом повести пословицу "Береги честь смолоду".
Разница между главными героями видна по тому, как они попали в Белогорскую крепость. Гринёва отец отправил туда, чтобы "послужил он в армии, да потянул лямку, да понюхал пороху...". Швабрин же, по словам "капитаншы" Василисы Егоровны "...вот уж пятый год как к нам переведён за смертоубийство" .
Гринёв и Швабрин по-разному понимают выражение "воинский долг". Это мы можем увидеть из их отношения к Пугачёву. Швабрин, забыв о своей присяге, перешёл на сторону Пугачёва. Гринёв же находится с Пугачёвым в "странных приятельских отношениях". Заячий тулупчик и стакан вина, которыми когда-то молодой дворянин одарил мужика во время бурана выведшего кибитку к умёту, были восприняты этим мужиком, то есть Пугачёвым, как "добродетель". За доброту и искренонность чувств Пугачёв также платит благодарностью.
По-разному относятся главные герои и к Марье Ивановне. Гринёв влюбляется в Машу и пишет стихи, посвящённые ей. Эти стихи он показал Швабрину, а тот раскритиковал и посмеялся над этими стихами: "Тут он взял от меня тетрадку и начал немилосердно разбирать каждый стих, каждое слово, издеваясь надо мною самым колким образом ". Всё дело в том, что Швабрин тоже влюблён в Машу. Но разве может позволить себе любящий человек сказать "...чтоб Маша Миронова ходила к тебе в сумерки, то вместо нежных стишков подари ей пару серег " ?
Итак, Пётр Гринёв - мужественный человек, обладающий чувством долга, умеющий любить. Он живёт по совету "береги плать снову, честь смолоду". Это действительно "природный дворянин" в лучшем смысле этого слова. Швабрин же лишь называется дворянином, по своим душевным качествам он уступает даже подручным Пугачёва: Хлопуше и Белобородову. И Пушкин, на контрасте давая счастливого будущего Гринёва и того, что предстоит Швабрину, показывает обречённость такого типа людей
«Мцыри» Лермонтов - В чем для Мцыри смысл жизни? - сочинение
раздел: Школьник - Сочинения - Русские сочинения | категория: ЛермонтовВ чем для Мцыри смысл жизни?
Увы! - за несколько минут Между крутых и темных скал.
Где я в ребячестве играл, Я б рай и вечность променял.. .
М. Лермонтов
Михаил Юрьевич Лермонтов в юности отдает дань романтизму, создавая в своих произведениях образы стойких и смелых, решительных и несгибаемых бойцов. По большей части они гибнут, но не изменяют себе, своему идеалу.
Я знал одной лишь думы власть, Одну, но пламенную страсть.
Она мечты мои звала От келий душных и молитв В тот чудный мир тревог и битв, Где в тучах прячутся скалы, Где люди вольны, как орлы.
Я ату страсть во тьме ночной Вскормил слезами и тоской.
Таков герой поэмы "Мцыри". Он мечтает вырваться из монастыря, который воспринимает как тюрьму. Жизнь для Мцыри - это борьба, а не спокойное сытое существование вдали от тягот и тревог. Размеренный и спокойный быт монастыря не убил в герое мечту вырваться на свободу, попасть в привычную с детства обстановку полубивуачной жизни. Мцыри - дитя природы, он прекрасно понимает ее звуки, чувствует свою кровную связь с окружающим миром свободы и красоты.
Кругом меня цвел божий сад; И снова я к земле припал И снова вслушиваться стал К волшебным, странным голосам; Они шептались по кустам, Как будто речь свою вели О тайнах неба и земли.
Но сильнее любви к природе, к женщине звучит в Мцыри жажда обрести потерянную родину. Он готов терпеть Любые лишения ради заветной цели:
В знакомой сакле огонек То трепетал, то снова гас:
Хотелось мне.. . но я туда Взойти не смел. Я цель одну - Пройти в родимую страну- Имел в душе и превозмог Страданье голода как мог.
Не вина, а беда героя, что не суждено ему вырваться на родину, осуществить свою заветную мечту, взлелеянную "слезами и тоской". Герой понимает, что на нем "печать свою тюрьма оставила... " Так и незачем жить, если не вырваться на волю. В монастыре-тюрьме Мцыри больше не может и не хочет находиться, предпочитая смерть прозябанию. Но умирая, герой хочет видеть свою далекую, недосягаемую родину. Умирает тело, но не сломлен дух.
Там положить вели меня. " Оттуда виден и Кавказ!
Быть может, он с своих высот Привет прощальный мне пришлет, стану думать я, что друг брат, склонившись надо мной что вполголоса поет мне про милую страну... вроде так
Данные две – замечательный пример того, как различно можно представить один сюжет, оставляя, тем не менее, произведения взаимодополняющими, хотя они могут читаться и как самостоятельные. В обоих произведениях мотив мертвого жениха является основным, но несет различную смысловую нагрузку. На такой вывод наталкивает уже сама форма произведений, место этого сюжета в общей композиции: в "Людмиле" мертвый жених, увозящий девушку за собой в могилу – реальность, в "Светлане" – сон, не влияющий на действительность. Т.е. композиционно рассматриваемый сюжет в “Людмиле” - основной и единственный, в "Светлане" – примерно рассказ в рассказе, и рассматривать его в отрыве от всей не следует. Но, тем не менее, даже если мы проследим образы только этой сюжетной линии, оставив “реальный” план “Светланы” и обратившись только ко сну героини, и сравним их с образами, появляющимися в “Людмиле” (с момента приезда жениха), то даже на уровне символов почувствуем различное настроение двух переводов одной немецкой . И там, и там, казалось бы, обстановка не из приятных: “мрачный лес”, ночь, престранное поведение жениха (в "Людмиле" он говорит загадками о своем “уединенном доме”, в "Светлане" вообще “бледен и унылый”). Но в "Светлане" появляется “голубочек белый”, классический символ чистоты, и читатель уже понимает, что участь Светланы не будет так печальна, как Людмилы. По роли “голубочка” в происходящем (лишает силы угрожающего девушке мертвеца) легко можно заключить о его противоположности силам тьмы, представленным в образе мертвеца, и о близости к богу, об ангельской его природе (ведь он появляется именно для девушки, и он гораздо могущественнее мертвеца). Соответственно, Бог и вообще проблема божественной предопределенности играют не последнюю роль в , но, если Светлана сталкивается с силами и света, и тьмы, причем сама она ближе к свету, то Людмила практически по доброй воле отдается во власть Дьяволу. К тьме (в Ад) Людмилу ведет непокорность, противопоставление себя Создателю (здесь я употребляю “Создатель” в прямом смысле – тот, кто создал мир, людей, и, естественно, распоряжается судьбами живущих, т.к. именно при таком раскладе абсолютно ясна бессмысленность требований). Бог в этой ("Людмила") не появляется, но его присутствие ощущается настолько, что можно даже обрисовать этот образ: во-первых, он, согласно христианской религии, “правосуден”, а во-вторых, “зла не творит”. Он в любом случае на стороне человека: Людмила сама выбирает себе путь: “Расступись, моя могила; гроб, откройся; полно жить”, обосновывая свой выбор: “с милым вместе – всюду рай”, и Бог идет ей навстречу – он милосерден и (хотя, возможно, здесь я слишком человек XX века) верит в людей. Перед нами переосмысление понятий Рая, Ада, Бога человеком в сиюминутном страстном порыве: “Что, родная, муки ада? Что небесная награда? С милым вместе – всюду рай; с милым розно – райский край безотрадная обитель. Нет, забыл меня налицо разница между человеческим и божественным понятием о счастье. Если божественное счастье – категория абсолютная, то требуемое Людмилой – сиюминутное. Это осознает мать Людмилы, не ослепленная страстью: “Дочь, воспомни смертный час; кратко жизни сей страданье; Рай – смиренным воздаянье, Ад – бушующим сердцам”, - и дает дочери разумный совет: “Будь послушна небесам”. Людмила, уже сделав выбор (хотя, по-видимому, не совсем понимая, чего требует: судя по дальнейшим событиям, она хотела видеть живого жениха рядом с собой в мире живых, а не себя умершей рядом с мертвым), не слушает мать, и в итоге остается с любимым. Трудно сказать однозначно, раскаялась ли Людмила в своих безрассудных желаниях, увидев милого в гробу, хотя вид его был ей “страшен”, но что Бог сожалеет о ней, можно заключить с уверенностью: когда Людмила, каменея, “пала мертвая на прах”, в небесах раздаются “стон и вопли”. Печаль о попавшей в Ад по своему безрассудству душе – так мне представляется этот “стон”, а что душа Людмилы попадает в