Афанасий Иванович был высокого роста, ходил всегда в бараньем тулупчике, покрытом камлотом, сидел согнувшись и всегда почти улыбался, хотя бы рассказывал или просто слушал.
Он всегда слушал с приятною улыбкою гостей, приезжавших к нему, иногда и сам говорил, но больше расспрашивал.
Афанасий Иванович очень мало занимался хозяйством...
Пульхерия Ивановна была несколько сурьезна, почти никогда не смеялась; но на лице и в глазах ее было написано столько доброты, столько готовности угостить вас всем, что было у них лучшего, что вы, верно, нашли бы улыбку уже чересчур приторною для ее доброго лица.
Комната Пульхерии Ивановны была вся уставлена сундуками, ящиками, ящичками и сундучочками.
Хозяйство Пульхерии Ивановны состояло в беспрестанном отпирании и запирании кладовой, в солении, сушении, варении бесчисленного множества фруктов и растений.
Они никогда не говорили друг другу ты, но всегда вы; вы, Афанасий Иванович; вы, Пульхерия Ивановна.
Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна очень любили теплоту.
Но самое замечательное в доме — были поющие двери.
Оба старичка, по старинному обычаю старосветских помещиков, очень любили покушать.
Эти добрые люди, можно сказать, жили для гостей.
Изначально являлась девушкой, полюбившаяся Гансу. Но после они остались друзьями.