Вода! Что может быть проще и доступнее! Вон ее сколько! Целые реки, озера, моря и океаны! Дождь, снег, льды на полюсах - все это вода. Кажется, что ее запасы безграничны. И что ее можно тратить бесконечно.
Конечно это не так! И хотя на планете воды очень много, она в основном соленая, не пригодная для питья. А необходимой для жизни пресной воды на Земле совсем мало. Примерно 1%. Это как из наполненной 100-литровой ванны зачерпнуть 1 литр.
Природа в опасности.А один стакан пролитого на воду жира покрывает тончайшей пленкой поверхность воды. Ее площадь равна примерно площади целого футбольного поля. Под эту пленку не может проникнуть кислород, и это тоже приводит к гибели всех, кто в этом водоеме живет. Представьте себе масштабы катастрофы, когда в океане на воду проливаются тонны нефти!
Заводы, фабрики, электростанции - все они используют большое количество воды. Они же и загрязняют водоемы. В современном мире стало сложно найти совсем чистую реку или озеро, из которого было бы безопасно пить сырую воду. А вода, выпавшая с дождем вообще грязная, и ее нельзя использовать ни для чего!
Но не только крупные предприятия виноваты в этом. Посмотрите, как ведут себя люди, когда отдыхают около воды! Как часто они оставляют после себя кучи мусора, нимало не заботясь о сохранности природы. Еще хуже,если весь этот мусор сбрасывается в сам водоем.
И хоть вода обладает свойством самоочищения, есть предел и ему.
Объяснение: МОЖНО ЛУЧШИЙ ОТВЕТ.
лат. carrucate) — единица величины земельных участков в англосаксонской Британии (за исключением Кента и территорий датского права). Одна гайда представляла собой величину обрабатываемого земельного участка, достаточного для содержания одной семьи свободного крестьянина (керла)[1].
Реальная площадь гайды варьировалась в зависимости от региона: так в Кембриджшире и, вероятно, в других среднеанглийских областях, обычная гайда достигала 120 акров пахотной земли, в то время как в Уилтшире и Дорсете — лишь 40 акров[2]. При этом акр здесь понимается не как единица площади, равная 4840 квадратным ярдам, а как пространство, которое можно вспахать за день на восьми быках[1]. Различие в площади гайд в разных регионах объяснялось тем, что гайда была фактически не единицей площади земли, а единицей её продуктивности. Первоначально гайда представляла собой земельное владение одного свободного земледельца или одной семьи[3], соответственно, обязанности свободных земледельцев в ранних англосаксонских королевствах (военная служба в фирде, продуктовая рента королю, содержание мостов и замков) распределялись по гайдам. В дальнейшем практика оценки земель в фискальных и иных государственных целях по гайдам сохранилась, несмотря на то, что сами гайды перестали принадлежать одной семье.
В конце англосаксонского периода гайда стала, фактически, единицей обложения земельных владений государственными или феодальными повинностями: так при Ательстане от каждых пяти гайд земли выставлялся один вооружённый солдат в королевское ополчение, а при сборе датских денег с каждой гайды уплачивалось два шиллинга. Гайда также имела административно-территориальную функцию: поселениям англосаксов в зависимости от их величины присваивалось пять, десять, двадцать или более (но кратно пяти) гайд, в соответствии с количеством которых конкретная деревня или местечко несли повинности в пользу короля; территории с населением, соответствующим 100 гайдам, образовывали сотню, сотни, в свою очередь группировались в графства.
Гайда сохранила своё фискальное значение и некоторое время после нормандского завоевания Англии. Ещё в «Книге Страшного суда»[4] (1086 год) гайда играет роль единицы оценки и обложения земель в южной и средней Англии (за исключением Кента и Данелага).
Одна четвёртая часть гайды называлась виргатой и являлась базовой единицей земельного надела феодально зависимого крестьянства (англосаксонских гебуров, а после нормандского завоевания — вилланов).
Судьба Владимира Дубровского непроста. Он сын поручика гвардии, рано оставшийся без матери. С детства воспитывался в кадетском училище. Однажды молодому корнету приходит известие о том, что отец его тяжко болен, а их родовое имение переходит во владение Троекурову, для которого крестьяне были всего лишь рабами, с которыми можно обходиться, как заблагорассудится. Владимир же, напротив, исполнен дворянской чести и достоинства, а к крепостным относится по-человечески.
Получив отпуск, молодой Дубровский мчится домой к отцу, однако вскоре после его приезда тот умирает. Чтобы родной дом не достался врагу, Владимир его поджигает. Крепостные, не пожелавшие переходить к Троекурову, уходят за Дубровским в лес. Чтобы их прокормить, дворянину приходится стать разбойником.
Неудивительно, что он мечтает о мести, но пока ждет удобного момента, влюбляется в Машу - дочку Троекурова. Любовь заставляет его отказаться от своих планов. Однако все усугубляется тем, что Машу насильно выдают замуж за пожилого князя. Дубровский всячески старается девушку от этого замужества, но ему это не удается.
Люди Дубровского окружают Машину карету во время переезда в имение мужа, но она отказывается от его объясняя свое решение данной клятвой. Спустя какое-то время отряд Дубровского попытались окружить власти, но, к счастью, безуспешно. После этого он распускает банду и уезжает за границу.
Думаю, эта повесть заставляет задуматься, но не о любви, а о понимании чести, благородства, о справедливости и продажном правосудии. Ведь романтический налет в произведении скрывает под собой жестокую реальность тех времен. Богатый и необремененный честью дворянин мог с легкостью лишить неугодного человека всего. Он, как помещик, имел полную власть над крепостными, а также над менее влиятельными соседями.