Славянские имена: заимствованные и настоящие Большинство современных имён было заимствовано в IX-XIII веках вместе с христианством. Эти инородные имена были объявлены «правильными», «настоящими» и занесены в «святцы». После насаждения христианства на Руси разрешалось давать имена только через церковь, при крещении. Несмотря на то, что имена эти давались почти тысячелетие, они до сих пор остаются чуждыми для нашего народа: ведь они возникли на иноземной почве и были искусственно пересажены на славянскую землю. Привычные теперь имена Иван, Семён, Михаил - были так же непривычны для слуха наших предков, как сейчас для нас звучат имена Матомба, Нгхуру-Нгхоро и другие. Однако с церковью спорить было опасно (до XIV века за испечённый блин могли сжечь на костре, а в XVI веке жгли за такой ещё пустяк, как чтение иностранных книг), поэтому наши бедные прапрабабушки и прапрадедушки, старательно выговаривая диковинные имена, искажали их до неузнаваемости. Так Иоханаан превратился в Иоанна, а затем - в Ивана. Шимон стал Семёном, а Иулина - Ульяной. Так впоследствии русские переделали немецкую фамилию Кос фон Дален в Козлодавлев, а Погенкампф - в Поганкин. Насильно обращенный в христианство народ тяжело расставался со своими, славянскими именами, поэтому в летописях и указах нередко можно встретить такие упоминания, как «Боярин Феодор, зовомый Дорога», «...именем Милонег, Пётр по крещенью» и т.д. С XVII века славянские имена начинают терять своё значение, превращаясь в прозвища, пока, наконец, не исчезают из употребления
Все в романе подчинено главной задаче – как можно глубже и подробнее показать состояние души главного героя, в образе которого дан портрет не одного человека, а художественный тип, вобравший в себя черты целого поколения молодых людей тридцатых годов 19 века. Вся система образов в романе также подчинена главной задаче — раскрытие личности Печорина. Большинство читателей и критиков восприняли Печорина как героя отрицательного. Так считал и император Николай I. Знакомясь с первой частью произведения, он решил, что «героем наших дней» будет непритязательный, честный служака Максим Максимыч
Великий русский писатель Лев Николаевич Толстой, как никто другой, интересовался проблемой социального зла. Многие из его произведений отличаются высоким пафосом. Нередко в основе его творений были реальные факты. Так было и с рассказом "После бала", где описывается событие, о котором Толстой слышал еще в молодые годы. Автор мастерски пользуется приемом создания контраста. Этой цели призвана служить и двухчастная структура рассказа. В первой части дается восторженное описание светского бала. Толстой использует эпитеты "счастливый", "великолепный", "сияющий", чтобы вызвать у читателя ощущение настоящего праздника. Главный герой — Иван Васильевич — юноша из богатой семьи. Он впечатлителен и горяч. Иван Васильевич наблюдает, как предмет его страсти — дочь полковника — танцует мазурку со своим красивым статным отцом. Чувство юноши получает как бы новый толчок. Вторая часть рассказа написана в мрачных темных тонах. Иван Васильевич видит, как сильная рука полковника, нежно поддерживавшая еще вчера в мазурке дочь, бьет сегодня по лицу слабосильного солдатика. Юноша в недоумении: неужели можно иметь два лица: одно для бала и другое — для муштры? Ведь полковник ведет себя совершенно естественно в обеих ситуациях. Иван Васильевич чувствует, что сама жизнь, само общество влияют на человека, заставляя его менять свои обличья — две стороны одной медали. Юноша думает так: Если это делалось с такой уверенностью и признавалось все-ми необходимым, то, стало быть, они знали что-то такое, чего я не знал". Однако в собственной душе Иван Васильевич не найти оправдания изуверству полковника. Лев Толстой отмечает, что подобный случай не мог не повлиять на человека, сохранившего свою нравственность. Иван Васильевич отказывается от карьеры и посвящает себя служению другим людям. Любовь постепенно уходит из сердца юноши. "Вот какие бывают дела и от чего переменяется ц направляется вся жизнь человека", — говорит автор. Можно сказать, что Иван Васильевич утратил не только свою любовь к дочери полковника, но и любовь и уважение к российскому обществу того времени. Лев Николаевич Толстой — мастер психологического портрета. Иван Васильевич, выступающий в произведении в роли рассказчика, может считаться типичным представителем прогрессивной части российского общества XIX века. Его судьба — это судьба сотен и тысяч думающих людей, которые деятельно противостояли мертвящему влиянию царизма в России.
Славянские имена: заимствованные и настоящие Большинство современных имён было заимствовано в IX-XIII веках вместе с христианством. Эти инородные имена были объявлены «правильными», «настоящими» и занесены в «святцы». После насаждения христианства на Руси разрешалось давать имена только через церковь, при крещении. Несмотря на то, что имена эти давались почти тысячелетие, они до сих пор остаются чуждыми для нашего народа: ведь они возникли на иноземной почве и были искусственно пересажены на славянскую землю. Привычные теперь имена Иван, Семён, Михаил - были так же непривычны для слуха наших предков, как сейчас для нас звучат имена Матомба, Нгхуру-Нгхоро и другие. Однако с церковью спорить было опасно (до XIV века за испечённый блин могли сжечь на костре, а в XVI веке жгли за такой ещё пустяк, как чтение иностранных книг), поэтому наши бедные прапрабабушки и прапрадедушки, старательно выговаривая диковинные имена, искажали их до неузнаваемости. Так Иоханаан превратился в Иоанна, а затем - в Ивана. Шимон стал Семёном, а Иулина - Ульяной. Так впоследствии русские переделали немецкую фамилию Кос фон Дален в Козлодавлев, а Погенкампф - в Поганкин. Насильно обращенный в христианство народ тяжело расставался со своими, славянскими именами, поэтому в летописях и указах нередко можно встретить такие упоминания, как «Боярин Феодор, зовомый Дорога», «...именем Милонег, Пётр по крещенью» и т.д. С XVII века славянские имена начинают терять своё значение, превращаясь в прозвища, пока, наконец, не исчезают из употребления