первое четверостишие - это дактиль
второе - это дактиль
третье - это дактиль
Драматургия Чехова представляет собой пьесы, которые положили начало новому направлению в отечественной и мировой литературе. Это направление принято называть психолого-ориентированной драмой, когда на первый план в произведении выходят переживания героев, а не внешние коллизии.
В «Вишневый сад» как и в других пьесах Чехова отсутствует деление на отрицательных и положительных персонажей — это еще одно проявление новаторства автора.
«Владеть живыми душами — ведь это переродило вас всех… вы живете в долг, на чужой счет,»- призывает ее к жизни новой: » Вся Россия — наш сад»).
Чехов создал свой театр, со своим драматургическим языком, который не сразу был понят современниками писателя. Многим его пьесы казались неумело сделанными, не сценичными, растянутыми, с беспорядочными диалогами, недостатком действия, нечеткостью авторского замысла и т. д. М. Горький, например, писал не без доброжелательной иронии о «Вишневом саде»: «Конечно — красиво, и — разумеется — со сцены повеет на публику зеленой тоской. А — о чем тоска — не знаю». Чехов создал «театр настроения», намеков, полутонов, с его знаменитым «подводным течением», предвосхитив во многом театральные искания ХХ века.
Объяснение:
Набоков любил цифры. В каждой светился скрытый смысл, каждая имела свой цвет, характер, голос. И цифры отвечали ему взаимностью. Они то сопутствовали ему поодиночке, то объединялись в группы, образуя весьма симпатичные числа.
Он родился 22 апреля 1899 года. 2299 . Округлые и упругие, эти две пары одинаковых цифр составили неразрывную четвёрку. Как передние и задние колёса экипажа (автомобиля). На его мягких рессорах прокатилось безмятежное детство Володи. Дом, родители, Петербург, имение, лес, луг. И ещё – бабочки. Он стал коллекционировать их в 6 лет. Мы уже встречались с этой цифрой, только перевёрнутой. Что же касается других, то в 1922-м, в Англии, он получил диплом кембриджского университета. Диплом зоолога – потребность изучать, а не только собирать образцы. Так отозвалось то – самое первое – число: 22.
А дальше... а дальше за рулём машины уже сидела жена. Вера.
Это были не поездки – через шум и дым больших городов, убегая от скуки пустых разговоров. Это был долгий поиск тихой гавани, где главное – работа. И неважно, что вдоль грунтовых дорог нередко рос репейник, а очередное жильё обходилось без восторженных эпитетов. Зато утром в открытое окно падал не блеклый свет завершавшего ночную смену уличного фонаря, а осторожные, мягкие взгляды солнца. И был письменный стол. И книги. И, конечно, бабочки...
А однажды случилось чудо. Тёплые, трогательно преданные цифры 22 решили сделать своему любимцу подарок. Они стряхнули с себя умиротворяющую пыль американской глубинки, омылись в прозрачной купели горного ручья, ударились о землю и – обернулись пятёрками! 55 ! Столь ценимые Владимиром торжественные, красные, цифры. Принявший их 1955 год принёс «Лолиту».
Всё сразу, словно по волшебству, изменилось. Вместо ухабов и неказистых тёплый асфальт, и мотор удовлетворённо урчал, доставляя своих пассажиров на берега Женевского озёра. Казалось, былой неуют – позади, а будущее приятно и надёжно. И действительно, последовали 22 счастливых года.
Но в этой перекличке красного и зелёного; в осколках небесной синевы, заплутавшей в озёрных протоках; в отзвуках человеческой радости – во всём этом великолепии остался незамеченным один случайный мотив. Опасность, которая таилась в имени главного героя «Лолиты». Гумберт. Слово из семи букв. А имя получилось даже двойное – Гумберт Гумберт. Две семёрки. Роковая пара. 77. Холодные, острые, безжалостные цифры. Две косы для известной Старухи. А луг по-прежнему полыхал вовсю, и цветы под взмахами кос взлетали, как бабочки – и падали с бессильно повисшими крыльями. Последний всплеск солнца на лезвии – и в начале июля 1977 года Владимира Набокова не стало.
Ещё билось, чувствовало, отзывалось раненое сердце – Вера. Второе «Я» писателя. Ещё катился осиротевший автомобиль – всё тише, постепенно замедляя ход. Пока те давние весь этот век девятки не устали настолько, что застыли на стоянке без движения. В 1991-м Вера ушла из жизни
Дактиль – трехсложный размер стиха, в котором на первом месте стоит ударный слог, за ним следуют два безударных
1.В первую очередь, чтобы определить размер, нужно прочитать стихотворение ритмично, делая силовое ударение, не обращая внимания на смысл слов, как будто выбивая барабанную дробь.
2 Напишите стихотворную строчку и подчеркните в ней все слоги (или гласные буквы) , которые получились ударными. Например:
мой дЯдя сАмых чЕстных прАвил
когдА не в шУтку зАнемОг…
3 Теперь посчитайте, сколько неударных слогов находится между ударными. В нашем примере на один ударный слог приходится один безударный, значит это двусложный размер – ямб или хорей. Запомните: в хорее ударение падает на первый из двух слогов, в ямбе – на второй. Значит, взятый нами пример из «Евгения Онегина» - это ямб.
Пример хорея:
мОй весЁлый звОнкий мЯч
тЫ кудА помчАлся вскАчь
Немного потренировавшись, вы научитесь определять размер стиха в уме, не отмечая ударные и безударные слоги на бумаге.
4. Точно так же различают трехсложные стихотворные размеры. Разница только в том, что в одном стопе в этом случае будет один ударный и два безударных слога. Если ударении падает на самый первый слог – этот размер называется дактиль, если на второй – амфибрахий, на третий – анапест.
Пример дактиля:
тУчки небЕсные, вЕчные стрАнники
Пример амфибрахия:
конЯ на скакУ останОвит,
в горЯщую Избу войдЁт
Пример анапеста:
Я люблЮ тебя жИзнь,
что самО по себЕ и не нОво
5. Чтобы определить количество стоп (стопа – это группа слогов, на один из которых падает ударение) , то есть выяснить, трехстопный это хорей или, например, пятистопный ямб, нужно сосчитать количество ударных слогов. В примере из «Евгения Онегина» мы видим, что это четырехстопный ямб. Стихотворение С. Маршака о мяче – четырехстопный хорей.
Помните, что ударные слоги при ритмичном чтении могут не соответствовать обычному ударению в словах! Например, в слове «зАнемОг» из нашего первого примера фактическое ударение одно (на «О») , но при ритмичном чтении мы слышим и второе, на «А» .