Определить скорость движения поезда по участку забойного пути, тип локомотива-el-1 тип вагона bc-85 число вагонов -7 величена уклона i=0.01 при определении сопротивлений движению скорость принять равной 20 км/ч,
Человеческое существо представляет собой нераздельное единство чувственного и разумного начал. В жизни мы часто руководствуемся чувствами.Мы делим вещи, людей и явления по принципу нравится - не нравится.Выбираем одежду и продукты питания по случайно возникшему импульсу, захотелось так. Зная это разнообразные торговые сети наживаются на нашей импульсивности. Не отстают и мошенники. Ну кому не жалко бедную, бездомную, худую кошку - подайте на Вискас.Бывает действуя в порыве чувств, импульсивно, мы попадаем в неприятности, нарушаем закон.Все это из лучших побуждений, по справедливости.Ну разве не справедливо наказать как следует того, кто обидел слабого. Так же в порыве чувств, действовала, например, женщина, которая увела у слепой певицы в московском подземном переходе собаку - поводыря. Она подумала, что сидит по с собакой, но была неправа. Захватившие нас чувства часто подводят нас. Подождав распродажу мы купим дешевле.Тетя,просившая на Вискас для худой кошки, точно его ей не купит.А полиция найдет "поборника справедливости" и воздаст ему по заслугам в соответствии с законом. Как же быть? Совсем не верить чувствам, а жить по разуму?Но это другая крайность.Никому не понравиться общаться с человеком, который взвешивает и продумывает часами каждый ответ. Без улыбок, веселья и шуток наша жизнь напоминала бы существование робота. А как же симпатии, любовь, красота. Это основа основ жизни. Так где же выход? Полагаю, что он в проверке чувств разумом и дополнении разума чувствами.Нашей импульсивности должен положить предел разум, а где этот предел нам должны показать наши чувства.Например в случае с той же собакой - поводырем.Желание женщины забрать собаку у слепой должен был пресечь разумный аргумент о том что она может навредить этим. А воззвать к ее разуму должно было чувство сострадания к больному инвалиду. Так как же жить по разуму? Нужно помнить о старом правиле - "поступай так,как ты хотел бы, чтобы поступили с тобой".
Давным-давно жил на свете старик, и был у него сын. Жили они бедно, в маленьком старом домике. Вот пришло время старику умирать. Позвал он сына и говорит ему:
— Нечего мне тебе в наследство оставить, сынок, кроме своих башмаков. Куда бы ты ни пошел, всегда бери их с собой, они тебе пригодятся.
Умер отец, и остался джигит один. Было ему лет пятнадцать-шестнадцать.
Решил он пойти по белому свету счастья искать. Перед тем как уходить из дому, вспомнил он отцовские слова и положил в сумку башмаки, а сам пошел босиком.
Долго ли шел он, коротко ли, только устали у него ноги. «Постой-ка,— думает он,— а не надеть ли мне башмаки?» Надел башмаки, и усталость как рукой сняло. Башмаки сами идут по дороге, да еще и веселую музыку наигрывают. Идет Джигит, радуется, приплясывает и песенки поет.
Попался ему навстречу один человек. Позавидовал тот человек тому, как легко и весело джигит шагает. «Наверное, дело тут в башмаках,— думает.— По ка я его продать мне эти башмаки».
Когда они оба остановились отдохнуть, тот человек и говорит:
— Продай мне эти башмаки, я тебе за них дам мешочек золота.
— Идет,— сказал джигит и продал ему башмаки.
Стоило тому человеку надеть башмаки, как вдруг ноги у него сами побежали. Он бы рад остановиться, да ноги не слушаются. С большим трудом ухватился он за какой-то куст, скорее скинул с ног башмаки и говорит себе: «Тут дело нечисто, башмаки-то заколдованные оказались. Надо скорее
Бегом он вернулся к джигиту, который еще не успел уйти, и кричит:
— Забери свои башмаки, они у тебя заколдованные. Швырнул ему башмаки и пустился наутек — только пятки
засверкали.
А джигит кричит ему вслед:
— Постой, да ты забыл забрать свое золото. Но тот от страха ничего не слышал. Надел джигит башмаки и с музыкой, с песнями, с шутками-прибаутками добрался до одного города. Зашел он в маленький домик, где жила одна старушка, и спрашивает:
— Как идут дела в вашем городе, бабушка?
— Плохо,— отвечает старушка.— У нашего хана сын умер. Пятнадцать лет с тех пор, но весь город в глубоком трауре, нельзя ни смеяться, ни петь. Сам хан ни с кем не хочет разговаривать, и никто не может его развеселить.
— Это не дело,— говорит джигит,— надо хана развеселить, печаль его развеять. Пойду-ка я к нему.
— Попробуй, сынок,— говорит старушка,— только как бы тебя ханский визирь из города не прогнал.
Пошел наш джигит по улице к ханскому дворцу. Идет, приплясывает, песенки поет, башмаки веселую музыку наигрывают. Люди на него смотрят, удивляются: «Откуда такой весельчак взялся?»
Подходит он к царскому дворцу и видит: преградил ему дорогу визирь верхом на лошади, с мечом в руке.
А надо сказать, что визирь тот ждал, когда хан умрет от тоски и печали. Он хотел занять его место и жениться на его дочери.
Набросился визирь на джигита:
— Разве ты не знаешь, что наш город в трауре? Ты почему народ баламутишь, с песнями по городу разгуливаешь? — И прогнал его из города.
Сидит джигит на камне и думает: «Невелика беда, что меня визирь прогнал. Попробую-ка я опять к хану пойти, печаль-тоску его развеять».
Опять пошел он в город с музыкой, песнями, шутками-прибаутками. Опять увидел его визирь и прогнал. Опять присел джигит на камень и говорит себе: «Ведь меня не сам хан прогнал, а визирь. Надо мне самого хана увидеть».
В третий раз пошел он к хану. С музыкой, песнями, шутками-прибаутками подходит он к воротам ханского дворца. На этот раз ему повезло. Хан сидел на крылечке и, услышав шум, спросил у караульных, что творится за воротами. — Ходит тут один,— отвечают ему,— песни поет, пляшет, шутки шутит, народ веселит.
Пригласил хан его к себе во дворец.
Потом велел собрать на площади всех горожан и говорит им:
— Нельзя так больше жить. Хватит нам печалиться и горевать.
Тут вышел вперед визирь и говорит:
— Этот мальчишка — плут и мошенник! Гнать его надо из города. Он вовсе не сам пляшет, и музыку тоже не он играет. Дело тут в башмаках, они у него волшебные.
Хан ему отвечает:
— Раз так, то надень башмаки и спляши нам что-нибудь.
Надел визирь башмаки и хотел сплясать, да не тут-то было. Только ногу поднимет, а другая как будто к земле прирастает, никак не оторвешь. Народ засмеял визиря, а хан с позором прогнал его.
А джигита, который его развеселил, хан оставил у себя и выдал за него свою дочь. Когда же хан умер, то народ выбрал его своим правителем.
