Глобализация всем известна из трудов мондиалистов, Ж.Аттали (2), Ф.Фукуяма (23), Робертсона Р (26), К. Омае (15), Мануэля Кастельса (13) и др. Точки зрения отчественных исследователей отличаются разнообразием, неравнодушием к судьбе России и серьезной обеспокоенностью развитием событий в процессе глобализации. Особенно существенны точки зрения М.Г.Делягина (6), А.С. Панарина (16), М.В.Ильина (9), Г.А. Зюганова (7), В.А.Красильщикова (17), С.П.Капицы (10), М.С.Горбачева и его сотрудников (5), докладчиков Центра Стратегических Разработок в Москве (19)., представителей Церкви (4), Вооруженных сил (8) и других специалистов.Так или иначе, глобализация известна, как воплощение идеи, по которой все государства и народы сольются в единое планетарное образование. Камнем преткновения стали этнические, национальные, религиозные и культурные границы, которые, видимо, исчезнут. Одно время глобализация считалась порождением ума «яйцеголовых» из «мозговых центрах» США: Совета по международным отношениям (СМО), корпорации РЭНД, Центра стратегических и международных исследований (ЦСМИ), Управления психологической стратегии (УПС) и др. (14). Чаще всего цитируют широкомасштабный проект «Перспективы для Америки», созданный в середине 50-х годов при участии Генри Киссенджера, Дина Раска, Адольфа Берла и др., где были изложены теоретические положения роста взаимозависимости в мире, упадка национально-государственной формы власти, расширительной трактовки проблем безопасности, обоснование перехода к наднациональным структурам в международном масштабе.Однако, я полагаю, что после феноменального по дерзости и продуманности исторического нападения 11 сентября 2001 года на символ денежно-рыночного устройства мира – на два здания Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке, многим стало понятно, что предыдущие яростные, а местами, кровавые споры левых и правых – дальняя периферия действительных изменений, идущих в мире. История уже приобрела иной смысл, а на ее авторы скрываются за псевдонимами. Совсем иной смысл приобретет история, культура, этносы в новом планетарном состоянии, которые понимались как производные от рынка и демократии. Каким образом мир объединится в рационально функционирующую машину - неизвестно. Очевидно только, что глобализация – некий процесс, серия эмпирически фиксируемых изменений, разнородных, но объединяемых логикой превращения мира в единое целое идет своим ходом, независимо от ожиданий ее сторонников и протестов ее противников.
Герасим — дворовый человек старой московской барыни, он «двенадцати вершков роста, сложенный богатырем и глухонемой от рождения». До того, как барыня привезла его в город и сделала своим дворником, Герасим жил в деревне «и считался едва ли не самым исправным тягловым мужиком. Одаренный необычайной силой, он работал за четверых — дело спорилось в его руках, и весело было смотреть на него, когда он либо пахал…, либо проворно и безостановочно действовал косой…». В городе Герасим свою работу выполнял тоже добросовестно, хоть серьезной ее никогда не считал. С дворовыми людьми он был в приятельских отношениях. Правда, они его немного побаивались, и «никто не смел садиться на его место в застолице». Нрава Герасим был «строгого и серьезного, любил во всем порядок; даже петухи при нем не смели драться, а то беда!» Из всех дворовых людей Герасим больше всего привязался к Татьяне — молодой скромной девушке. Можно сказать, Герасим даже влюбился в нее. Всякий раз, когда Татьяна проходила по двору, он обращал на себя ее внимание: то пряник ей подарит, то дорогу перед ней расчистит, то просто ей улыбнется. Но Татьяну старая барыня насильно выдала замуж за Капитона — пьяницу и озорника. Трудно сказать, как перенес бы это горе Герасим, если бы не Муму — маленькая собачонка, принесшая Герасиму много радостных и счастливых минут. И вынужденное расставание со своим четвероногим другом стало настоящей трагедией в жизни Герасима. Трагедией, на которую он ответил протестом — покинул город и вернулся в деревню. Автор любит своего героя, переживает за него, сочувствует ему. И мне кажется, если бы рассказ имел продолжение, герой Тургенева обрел бы наконец свое счастье. А может и нет — ведь он жил в тяжелые времена крепостничества, когда людей покупали и продавали, словно обычные вещи.
500=250+250
1000=500+500