«Мы везде ощутим в природе музыку, певучее соответствие ее частей, напевный лад всех соотношений, одновременность тайнодействия
света и звука»,- писал поэт Валерий Брюсов
А философ Освальд Шпенглер считал: «Для музыки зрение и слух в равной мере суть только мост к душе, не больше». Как слушать и понимать музыку спрашивают многие начинающие любители. На самом деле нет ни правил, ни единственно верного ответа. Каждый из нас создает свой образ произведения, музыка превращает нас в соавторов, заставляет творить, сопереживать, думать.
Зримая музыка -картинки
Видеть музыку в виде воображаемого фильма или слайдов могут многие. Эту можно в себе развить. Но это необязательно. Иногда слушателя занимает выразительность тембров, виртуозное преодоление технических трудностей или особенности музыкальной формы. Есть люди, которым достаточно воспринимать произведение, как смену рисунков или геометрических фигур. Другие наблюдают за процессом в цвете. Синопсия- цветное восприятие музыки известно очень давно. Об этом свойстве писали античные авторы. Ньютон, Вагнер. Римский – Корсаков обладали цветным слухом.
Симфонический концерт, зал
Александр Николаевич Скрябин на заре XX века не только сочинил « Поэму огня» с учетом партии цветового пианино, но и участвовал в его техническом создании. Свое впечатление от услышанной музыки, Брюсов описывает с вполне зримых образов: «Эта встреча навсегда сохранится в моей душе, как видение ослепительной музыкальности. Это было видение поющих, падающих лун. Музыкальных звездностей».
« Поэма огня» - картинка
Легче всего « увидеть» музыку с говорящим названием - « Утро в лесу», « Вечер в лесу». На придут сведения из музыкального словаря - мажор, минор. Светлым, мажорным, конечно, должно быть утро. Особенности мелодии, темпа, выбор фактуры, инструмента подтвердить гипотезу. Даже « Утро» Грига, которое не имеет других комментариев увидеть очень просто и интересно. Норвежский пейзаж, где есть море, дюны, смолистый запах сосен и встающее из – за вершин солнце, вот образный строй этой удивительно светлой и поэтичной зарисовки.
«Утро в лесу»
Эрнст Теодор Амадей Гофман в «Крейслериане» пишет, о своем видении музыки композиторов классиков. Сравнивая музыку Себастьяна Баха и произведения старых итальянцев, он представляет Баха, как Страсбургский собор, а музыку вторых в виде церкви святого Петра в Риме.
И. Бах - портрет
Об основателе Венской симфонической школы замечает: «В сочинениях Гайдна раскрывается детски радостная душа. Его симфонии ведут нас в необозримые зеленые рощи, в веселую, пеструю толпу счастливых людей. Юноши и девушки проносятся перед нами в хороводах; смеющиеся дети прячутся за деревьями, за розовыми кустами, шутливо перебрасываясь цветами. Жизнь, полная любви, полная блаженств и вечной молодости».
Й. Гайдн - портрет
«Моцарт вводит нас в глубины царства духов. Нами овладевает страх, но без мучений, – это скорее предчувствие бесконечного. Любовь и печаль звучат в дивных голосах; ночь растворяется в ярком, пурпурном сиянии, и невыразимое томление влечет нас к образам, которые, ласково маня нас в свои хороводы, летят сквозь облака в вечном танце сфер (симфония Моцарта в Es-dur, известная под названием «Лебединой песни»).
В. Моцарт - портрет
«Инструментальная музыка Бетховена также открывает перед нами царство необъятного и беспредельного. Огненные лучи пронизывают глубокий мрак этого царства, и мы видим гигантские тени, которые колеблются, поднимаясь и опускаясь, все теснее обступают нас и, наконец, уничтожают нас самих. Надежда и радость, стремятся переполнить нашу грудь совершенным созвучием всех страстей, – мы продолжаем жить и становимся восторженными духовидцами».
Л. Бетховен - портрет
Появление оркестра и масляных красок происходило в одно и то же время. Струнные инструменты представляли в созвучии оркестра краски окружающей природы. Голубоватую зелень Ватто можно услышать в музыке у Моцарта и Гайдна, коричневый тон голландцев – у Бетховена. Деревянные духовые инструменты также создавали впечатление световых далей. Наоборот, желтый и красный цвета, краски близкого плана, популярные оттенки, слышались в звуках медных духовых инструментов. Тон старой скрипки воспринимался совершенно бесплотым.
Ж. Ватто «Отдых итальянцев»
Характеристики архитектуры Древнего Египта
Древний Египет, положивший начало архитектуре, был страной, лишенной строительного леса[1]. Деревьев было так же мало, как и в других оазисах африканской пустыни, основная растительность — пальмы, дающие дерево плохого качества, и тростник. Все это во многом определило то, что основными строительными материалами были необожженный кирпич-сырец и камень, главным образом, известняк, добываемый в Нильской долине, а также песчаник и гранит[1]. Камень использовался в основном для гробниц и захоронений, в то время как кирпич шёл на постройку дворцов, крепостей, зданий в окрестностях храмов и городов, а также вс сооружений для храмов.
Древнеегипетские дома строили из грязи, добываемой в Ниле. Её оставляли на солнце, чтобы она высохла и стала пригодной для строительства.
Многие египетские города не сохранились до наших дней, так как располагались в зоне разливов Нила, уровень которого поднимался каждое тысячелетие, в итоге многие города были затоплены, или грязь, использованная для строительства, становилась удобрением для крестьянских полей. Новые города строились на месте старых, поэтому древние поселения и не сохранялись. Однако засушливый климат Древнего Египта сохранил некоторые сооружения из кирпича-сырца — деревня Дейр эль-Медина, Кахун[2], город, достигший расцвета в Среднее царство (современный Эль-Лахун), крепостные сооружения в Бухене[3] и Миргиссе.
что многие храмы и сооружения сохранились до наших дней, следствие того, что они находились на недостижимой для нильских разливов высоте и были построены из камня.
Основное понимание древнеегипетской архитектуры основано на изучении религиозных памятников, сооружений наиболее сохранившихся[4]. Судя по некоторым сохранившимся колоннам храма в Карнаке египтяне перед укладкой камня кантовали начисто лишь постели и вертикальные швы; лицевая же поверхность камней обтесывалась по окончании постройки здания. Этим приемом пользовались впоследствии греки. Камни клались без раствора и без всяких искусственных связей. В фиванскую эпоху металлические скрепления, по-видимому, совершенно не употреблялись, и лишь изредка использовались деревянные скобы в форме ласточкина хвоста для связи камней между собой (Мединет-Абу, Абидос) или же для скрепления давших трещину монолитов (Луксорский обелиск)[5]
Внешние и внутренние стены, а также колонны и пирсы, были покрыты иероглифическими и иллюстрированными фресками и резными фигурками, раскрашенными разными цветами[1]. Мотивы украшений египетских зданий символичны, так например — скарабей, священный жук, или солнечный диск, символизировавший бога солнца Ра. Также часто встречаются пальмовые листы, заросли папируса, цветы лотоса[4]. Иероглифы использовались не только в декоративных целях, но, и чтобы сохранить исторические события, войны, которые велись, богов, которым поклонялись, быт древних египтян, жизнь и смерть фараонов, правивших древним государством.
