выходные были почти уникальными - я потратил целых три дня на один город. И тем более уникальными они были потому, что мне там понравилось. Это при моей не очень сильной любви к городам.
Как обычно, сразу после возвращения по горячим следам пишу наиболее яркие впечатления.
1. Наверное, из всех европейских крупных городов, где я был, Рим самый приятный. Он очень органичен и самодостаточен. Туризм его сильно портит, но он настолько древний, что ему все равно – как пережил варваров, так переживет и туристов.
2. Количество памятников старины просто зашкаливает. Весь город - это слоеный пирог из античности, возрождения и классицизма. К концу третьего дня даже самые расписные древности уже совсем не возбуждают, и хочется просто ходить и вкусно питаться.
3. В Риме все такое масштабное, что практически ни одна ключевая достопримечательность не влазит в самый широкоуголный объектив. Наверное, больше ни в одном месте я не сделал столько много панорамных снимков.
4. Из ключевых точек мы так или иначе были везде, кроме крыши замка Святого Ангела. Понравились расписные потолки в Ватикане и церкви Сант-Иньяцио, Палатинский холм, Пантеон во время дождя, а также закатные виды с Алтаря Отечества.
5. Ватиканские музеи по духу более всего близки к московскому метро. Давка, толпа идет "пингвинчиками", длинные коридоры, расписные потолки, лепнина, скульптуры, мозаика, колонны, температурный режим и мраморные ступени. Разве что вместо Дейнеки и Щусева вокруг Рафаэль, Микеланджело и Караваджо.
6. Обилие туристов поражает не меньше. Страшно подумать, что творится в пик сезона в августе-октябре. Чтобы отстоять очередь в ватиканские музеи, надо потратить около полутора часов, а у фонтана Треви вечером не найти свободный пятачок, чтобы сфотографировать и бросить монетку.
7. Итальянская еда прекрасна. Мороженое — однозначно лучшее в мире, а паста — и без меня знаете.
8. Итальянцы шумны, веселы, стильны и общительны. Оперетточность у них в крови. Каждый четко играет свою роль – если это спецназовец, то он брутален, небрит и с большим черным стволом. Если священник, то смиренен и молчалив. Если водитель, то при галстуке и выглаженной белой рубашке. Главное - стиль и приверженность выбранному образу.
9. Женщины однозначно покрасивее испанских, и при этом еще умеют хорошо выглядеть. Правда, страсть к макияжу зачастую приводит к тому, что в старшем возрасте они иногда выглядят так, что кажется, что когда-то они были мужчинами.
10. Очень много людей в форме, которые сидят в машинах или стеклянных будках. При чем форма у всех отличается. Она может быть синей, серой, черной, с фуражками, беретами, шейными платками, шпагами, плащами, берцами, ботинками, сапогами, пистолетами, дубинками и разными смешными кокардами. Чем они конкретно все занимаются, так и не понял, но, судя по всему, служить в органах среди местных очень почетно.
11. На дороге итальянцы ведут себя так же, как москвичи передвигающиеся по Москве водители. Не притегиваются, паркуются, где попало, ездят на красный, резво обгоняют и тоже любят чОрные представительские автомобили с мигалками.
12. Почти нет голубей - их роль выполняют чайки, которые поражают своими размерами и сидят строго на головах всех основных скульптур, установленных на колоннах, фасадах и крышах. И еще они кружат над городом огромными стаями, и надо быть очень осторожным, потому что воздушная опасность от них в разы больше, чем от простых голубей.
13. Наших соотечественников в это время года на удивление мало. Но они хорошо заметны в тот момент, когда ловко обходят километровую очередь в Ватикан по проезжей части, а потом забивают весь обратный самолет баулами со шмотьем. Особенно понравилось искреннее удивление соседки в самолете, которая, увидев у меня на нетбуке фотографию Форума (которая сверху), восхищенно спросила "Вау! А это где, тоже в Риме???"
14. Очень много загорелых парней пакистанского вида, которые предприимчиво предлагают сфотографироваться на «полароид», купить зонт, шаль, мини-штатив для фотоаппарата, жареные каштаны или сумку от «Биркин». Они же вылавливают сачком монетки, которые туристы опрометчиво бросают в фонтаны.
15. Католическая церковь красивая, грандиозно обставленная, но отстраненно-холодная.
16. При слове «Рим» у меня в голове теперь будут всплывать слова теплый, монументальный, изысканный, масштабный, древний, брусчатка, толпа, дырка, паста, мороженое, ливень и громко.
Говорят, что, когда грохочут пушки, музы молчат. Но от первого до последнего дня войны не умолкал голос поэтов. Никогда к нему так чутко не прислушивались читатели. Известный английский журналист Александр Верт, который почти всю войну провел в Советском Союзе, в книге "Россия в войне 1941 –1945 гг. " свидетельствовал: "Россия также единственная страна, где стихи читают миллионы людей, и таких поэтов, как Симонов и Сурков, читал во время войны буквально каждый".
Для того чтобы выстоять, необходимо было прежде всего осознать подлинный масштаб нависшей над страной опасности. Такими нежданными тяжелыми поражениями началась война, на таком краю, в двух шагах от пропасти, страна оказалась, что выбраться можно было, только прямо глядя жестокой правде в глаза, до конца осознав всю меру ответственности каждого за исход войны. Лирическая поэзия, самый чуткий сейсмограф душевного состояния общества, сразу же обнаружила эту жгучую потребность в правде, без которой невозможно, немыслимо чувство ответственности. Вдумаемся в смысл не стертых даже от многократного цитирования строк "Василия Теркина" Твардовского, они направлены против утешающе-успокаивающей лжи, обезоруживающей людей, внушая им ложные надежды. Тогда эта внутренняя полемика воспринималась особенно остро, была вызывающе злободневной:
А всего иного пуще
Не прожить наверняка –
Без чего? Без правды сущей,
Правды, прямо в душу бьющей,
Да была б она погуще,
Как бы ни была горька.
Поэзия (разумеется, лучшие вещи) немало сделала для того, чтобы в грозных, катастрофических обстоятельствах пробудить у людей чувство ответственности, понимание того, что от них, от каждого, именно от него – ни от кого другого, ни на кого нельзя переложить ответственность – зависит судьба народа и страны.
Потрясения войны родили целое поколение молодых поэтов, которое потом назвали фронтовым, имена их теперь широко известны: Сергей Наровчатов, Михаил Луконин, Михаил Львов, Александр Межиров, Юлия Друнина, Сергей Орлов, Борис Слуцкий, Давид Самойлов, Евгений Винокуров, Константин Вашенкин, Григорий Поженян, Булат Окуджава, Николай Панченко, Анна Ахматова, Муса Джалиль, Петрусь Бровка и многие другие. Стихи, созданные в годы войны, отмечены знаком суровой правды жизни, правды человеческих чувств и переживаний. В них порой, даже резких, даже зовущих к мщению насильникам и обидчикам, властно звучит гуманистическое начало. Все виды поэтического оружия: и пламенная призывная публицистика, и задушевная лирика солдатского сердца, и едкая сатира, и большие формы лирической и лирико-эпической поэмы – нашли свое выражение в коллективном опыте военных лет.
Стихи Симонова, Суркова, Исаковского учили воевать, преодолевать военные и тыловые тяготы: страх, смерть, голод, разруху. Более того, они не только воевать, но и жить. Человек, поставленный в исключительные обстоятельства, подвергающийся самым жестоким испытаниям, заново узнавал мир и от этого сам становился иным: сложнее, мужественнее, богаче социальными эмоциями, зорче и точнее в оценках, как движения истории, так и собственной личности. Война изменила людей. Они теперь иначе смотрят и на мир, и на себя.
Мужество и любовь нераздельны в сердце солдата, и наверно, поэтому стихи военных лет производят впечатление особенной цельности и гармоничности. Перед нами развертывается единый характер, и это характер именно того человека, который выстоял в первых боях с фашизмом, а потом разгромил врага.
