на десятом
Объяснение:
]
Объяснение:
"Я русский композитор, и моя родина наложила отпечаток на мой характер и мои взгляды. Моя музыка это плод моего воображения, потому - это русская музыка. И единственное, что я стараюсь, когда я сочиняю, это заставить её прямо и просто выражать то, что у меня на сердце."
Эти слова принадлежат самому Сергею Васильевичу Рахманинову. Сказанные по-настоящему просто, прямо, с присущей ему честностью, они в полной мере отражают характер композитора, то, чем жил его гений, и то, что более всего остального волновало его душу.
Но конечно музыка столь яркого и талантливого художника говорит лучше всяких слов! Каждое произведение искусства - это в той или иной мере отражение личности его создателя, и не только в ограниченном смысле, как реакция на отдельные внешние и внутренние переживания. Существует так же и общий дух, пронизывающий все произведения этого художника, и конечно такой дух мы непременно можем найти во всех работах Рахманинова.
"Этюды-каритины", или по другому "tone pictures" (звуковые картины) - одни из наиболее подходящих на эту роль произведений композитора. Эти, по-большему счёту поздние сочинения Рахманинова (op. 33, op.39), демонстрируют уже выработанный стиль и неповторимую, индивидуальную манеру художника, соединяя в себе наиболее яркие черты, присущие его музыке. В каждой "картине" очевидно, что Рахманинов пишет предпочтительно для собственных рук и безотказной быстрой аккордовой техники, являющейся столь для него характерной, и что звучать им стоило бы в концертных залах, для которых они наиболее всего подходят, нежели дома. Обозначение "tone pictures" приведено не случайно: композитор сам дал такое определение двум своим циклам. Он всегда замечал, что получал сильные музыкальные импульсы от зрительных впечатлений. А впечатления эти как правило касались непосредственно его любимой родины и её, удивительной красоты природы. Рахманинов был неразрывно связан с образами тех мест где вырос и жил. Однако, как пишет Оскар Фон Риземан в своих воспоминаниях, многие из этих пьес обязаны своим происхождениям полотнам Бёклина: №8 op.39 (соль минор) ассоциируется, скорее всего, с "Утром"; №1 op.39 (фа минор) - это "Волны". Он так же пишет, что иногда источником вдохновения для "Этюдов-картин" служили картины живой природы или сказочные впечатления: как, например, №7 op.33 (ми-бемоль минор), который рисует праздничную атмосферу русской ярмарки, или №6 op.39 (ля минор) - сказка "Красная Шапочка и Серый Волк". Другие из этих пьес - чисто лирического характера и не вызывают прямых сюжетных ассоциаций. Таковы мечтательный соль-минорный Этюд (соч. 33 № 5), бурный и героический до-минорный (соч. 39 № 1). Позволю себе отметить, что сам Рахманинов намеренно отказывался приоткрывать источник своего вдохновения в каждом из произведений.
В "Этюдах-картинах" обнаруживается эволюционный процесс, через который проходила в то время гармония композитора. Свободные, порой несимметричные ритмические построения мотивов и фраз, как это часто бывает в творчестве Рахманинова, отсылает нас к "колокольности" и практике церковного русского пения. Однако, оба из этих циклов раскрывают перед нами совершенно новые, уникальные стилистические принципы. Коласальная сила звука, требуемая в некоторых "картинах", кажется превосходит сами возможности инструмента. Не даром, я полагаю, Дирижер Бостонского симфонического оркестра С.Кусевицкий поручил итальянскому композитору Отторино Респиги, ученику Римского-Корсокова по инструментовке, оркестровать шесть из них. Это было сделано, конечно, с разрешения композитора, который, очевидно, не имел желания сам "раскрашивать" собственные сочинения. Позже Рахманинов писал: "Позвольте мне, дорогой маэстро (Респиги), выразить всё мое восхищение чудесным результатом Вашей блестящей оркестровки. Особенно благодарю Вас за точное соответствие (...) оригиналу". К слову сказать, Кусевицкий уже достигал успеха в подобных экспериментах, когда к примеру, Морис Равель, по его настоянию, блестяще оркестровал "Картинки с выставки" Мусоргского. "Этюды-картины" Рахманинова - так же произведения прежде всего художественного, а не «этюдного» плана. Для них крайне характерно слияние мелодии, гармонии, фактуры в неразрывное целое, причем как для быстрых (что естественно), так и для медленных этюдов. В Этюде ля-минор, (op. 39 № 2) темой является колышущаяся фигурация, с проступающим скрытым голосом.
…Там, где соседствует волна
С другой волной морской,
Чудачка странная жила
По имени Ассоль.
Всяк ротозей и паразит
Менял на сахар соль,
Но ожидания кредит
Банк выделил - Ассоль.
Она стояла как скала
На девичьем своём –
Того, которого ждала,
Подарит водоём!
Чем дольше, тем она сильней,
Мечта о парусах
Алее роз цвела над ней
Зарёю в небесах.
Не потускнеть в её глазах
Тому, кто по мечтам:
Грядёт на алых парусах
Плавсредства капитан!
Не фунт изюма - полный трюм
Желаний и причуд!
На всякий случай, и изюм,
И соли тоже пуд…
А на другом краю земли,
У северных морей,
Желанья сбыться не могли
На берегу скорей:
Там ожидания - длинны.
И имена длинней.
Пер Гюнт подался из страны,
А больше нет парней!..
Выходит, ждать одна судьба
Средь скал, и льдин, и дюн.
Любви покорная раба,
Где сладкий твой изюм?
Подружка Сольвейг, сколько дней
Ты слёз глотала соль?
И что особенного в ней,
Которая Ассоль?
И ты - мечтала и ждала,
В одной своей поре…
О сколько «южного» тепла
У северных морей!
В морях не меряно солей
И вглубь, и в ширину.
Дела минувших кораблей
Давно ушли ко дну,
Но так же ластится мистраль,
Тепла волны ладонь,
И так же нежно смотрят вдаль
И Сольвейг, и Ассоль.
на втором
Объяснение: