Свою картину «Зима» Никифор Крылов написал в 1827 году. Это был первый русский зимний пейзаж.
Крылов написал пейзаж, увиденный из окна мастерской, в течение месяца. Взору предстаёт окраина села, жители заняты повседневными делами: на переднем плане женщина с коромыслом несёт полные вёдра воды, навстречу ей мужчина ведёт под уздцы коня, за женщиной с коромыслом изображены две других женщины, остановившихся поговорить. Вдали виднеется лес, а за ним бескрайняя равнина. Кругом белый снег, голые деревья. Автор мастерски запечатлел атмосферу русской зимы. Такой удивительно искренний и простой зимний пейзаж — редкое явление в русской живописи первой половины XIX века. Картина была впервые представлена на выставке в Академии художеств, где хорошо встречена современниками, которые отмечали «обаятельно схваченное зимнее освещение, туманность дали и все отличия хорошо сохраняемой в памяти стужи».
Ровный золотистый оттенок уже несколько часов наполнял ночной воздух... Казалось бы все замерло, не было ни малейшего шероха и стука лишь тишина... Однажды в эту пришел человек, нарушив идиллию лишь одним звуком, стуком сердца... много лет и он все нарушал и нарушал спокойствие природы, ломая сучья под ногами ,когда шел, стуком кремня о кремень , когда зажигал костёр, скрежетом пилы, когда пилили деревья... Через некоторое время человек обустроил жилище, кров и еду, и другие люди со стуком сердца, приходили в некогда гармоничную пустошь... Через много много лет все изменилось , людей стало больше, среди них были женщины и мужчины, дети и старцы, мудрецы и сумасшедшие, но у каждого был свой стук сердца... Ради того чтобы бились миллионы сердец природа пожертвовала своей гармонией, оставив тогда того человека, с его уникальным стуком, запомнив его навсегда...
Дошло до меня, терпеливый читатель, хоть и не сразу, что не слыхал ты еще об отважном менте Акбардине и том, как он добыл несметные сокровища. А история эта, достойная записи шилом на спине неверного, давно тревожила мою душу. Однажды, темной ночью, когда благонадежные граждане халифата принесли хвалу эмиру и опустились почивать со своими женами, доблестный мент Акбардин обходил светлые улицы, не пренебрегая однако и темными. Был он хорош собой – крепок, кривоног и глаз его правый был зорок. Заглянув за лавку Буут-аль Назара, достославного торговца заморскими притираниями, отважный Акбардин почувствовал чье-то мерзкое дыхание. Свершив свое дело – ибо долго бродил он по светлым улицам, не пренебрегая и темными, Акбардин пошел на запах. И открылось мне, что увидел он грязного панка, спавшего в картонной коробке из-под заморских притираний. Был это панк из панков, с мерзким лицом, ужасной фигурой и велосипедным звонком в правом ухе. А запах его устрашил бы и более отважного, чем Акбардин, не страдай он в тот день от насморка. – Вставай, грязный панк, неугодный эмиру! – воскликнул Акбардин. – Ибо я, мент от рождения, Акбардин сын Аладдина, отведу тебя в позорное узилище. Грязный панк проснулся и закричал: – Кто ты, смеющий посягать на мой сон? Ибо я ужасен, проснувшись с похмелья! Но Акбардин достал свою дубинку, и панк, упав на колени, взмолился: – О, не бей меня холодной резиной, Акбардин сын Аладдина! Я не просто панк, я панк из панков! Я открою тебе великие тайны и приведу к несметным сокровищам! Только не бей меня по почкам, а также по тем местам, которые подсказывает тебе богатая фантазия! – Что ты можешь мне дать, грязнейший из грязнейших? – поразился Акбардин. – Крепка моя хижина, и каждый день я имею хлеб с молоком, а по пятницам – да святится имя эмира! – большую рыбу в маленькой железной баночке. – О, я дам тебя могущество самого эмира! – воскликнул панк. – И знай же, что я бы и сам получил его – но мне в лом. У тебя будет столько жен, сколько дозволено, и столько наложниц, сколько захочешь, и столько вкусной рыбы, залитой соусом из помидоров, что она не полезет в твои уста! – Говори же, если есть тебе, что сказать, – повелел Акбардин. И грязный панк – да забудется всеми его имя: Киндерсюрпризбек, рассказал: – Знай же, мудрейший из ментов и ментовейший из мудрейших, что происхожу я из славного рода Киндерсюрпризбеков, да не оскудеет он. И был я славным ребенком и добрым юношей, пока судьба не покарала меня за многочисленные грехи. И решив, что все мне дозволено, отправился я в путешествие. И шел долго, ибо был пьян. И дошел. И… – И?.. – воскликнул Акбардин. – И! – развел руками грязнейший из панков. – Так что же мы ждем? – удивился Акбардин. – Мой мотоцикл быстр, а дубинка резинова! Устрашим же сами себя! И они вскочили на мотоцикл мента, причем Акбардин сел впереди, а презреннейший из панков, да забудется всеми его имя – Киндерсюрпризбек, сзади. И набегающий воздух обдувал Акбардина, и дыхание его было легко. А протертые шины скрипели на поворотах, и скрип тот был ужасен.
Свою картину «Зима» Никифор Крылов написал в 1827 году. Это был первый русский зимний пейзаж.
Крылов написал пейзаж, увиденный из окна мастерской, в течение месяца. Взору предстаёт окраина села, жители заняты повседневными делами: на переднем плане женщина с коромыслом несёт полные вёдра воды, навстречу ей мужчина ведёт под уздцы коня, за женщиной с коромыслом изображены две других женщины, остановившихся поговорить. Вдали виднеется лес, а за ним бескрайняя равнина. Кругом белый снег, голые деревья. Автор мастерски запечатлел атмосферу русской зимы. Такой удивительно искренний и простой зимний пейзаж — редкое явление в русской живописи первой половины XIX века. Картина была впервые представлена на выставке в Академии художеств, где хорошо встречена современниками, которые отмечали «обаятельно схваченное зимнее освещение, туманность дали и все отличия хорошо сохраняемой в памяти стужи».