КАК-ТО ТАК:
Быстрый рост хозяйственного и политического значения Москвы в первой половине XIV века был основной причиной того, что она сделалась местоприбыванием русских митрополитов, резиденцией которых ранее был город Владимир. Власть митрополитов "всея Руси" была сильна тем, что она была централизована и распространялась на все русские княжества. Перенос резиденции митрополита в Москву означал, что этот город делается общерусским церковным центром. Выбор Москвы центром русской православной церкви был обусловлен несколькими причинами. Москва являлась богатым, сравнительно безопасным городом. Но гораздо существеннее было то, что сильный московский князь мог лучше обеспечить ее экономические и политические привилегии.
В свою очередь церковь - могущественная феодальная организация поддерживала московских князей в их объединительной политике. Митрополит Петр подолгу жил в Москве. В построенном Иваном Калитой Успенском соборе он сам приготовил себе гробницу, в которой и был погребен. Преемник Петра грек Феогност окончательно утвердил митрополичий престол за Москвой, которая с 1326 года стала церковной столицей Руси.
Общий хозяйственный подъем, наблюдавшийся в Московском княжестве, и политические успехи московских князей дальнейшему росту города. Москва обросла торгово-ремесленными посадом и слободами. Основная масса населения селилась за пределами кремлевских стен, между Москвой-рекой и Неглинной. Эта часть города называлась "Великим посадом". Но уже намечались другие части города: Заречье, впоследствии называемое Замоскворечье, и Занеглименье. Центром Москвы был Кремль. Построенный в 1339 году, Кремль отличался от укреплений XII века в основном размерами и мощностью валов. Ров его должен был быть шире и глубже, вал мощнее и выше. Эта крепость должна была выдерживать уже не только непосредственно штурмы, но и обстрел из неогнестрельных метательных орудий (камнеметов, стрелометов) . Территория Кремля 1339 г. определяется довольно точно. Она расширилась и к северу, и к востоку. Угол крепости со стороны реки Неглинной был примерно там, где сейчас находится Вторая Безымянная Башня Кремля. Что касается внутренней застройки Кремля, то главную роль здесь играли двор самого князя и двор митрополита. После постройки нескольких каменных соборов образовалась целая площадь - Соборная. Кремль окончательно приобрел тогда вид резиденции крупного средневекового государства, феодального центра большого города.
В Москве одновременно с постройкой новых укреплений производилось крупное гражданское строительство. Время Калиты отмечено первым строительством каменных зданий в Москве. Вслед за Успенским собором были воздвигнуты каменные церкви Ивана Лествичника и на бору. Церковное строительство Калиты завершилось созданием каменного собора Михаила Архангела, получившего название княжеской усыпальницы.
Число евреев города постоянно фигурировало в отчетах жандармерии. Это было следствием антисемитской политики, которую на протяжении десятилетий вело царское правительство. Ограничительные меры в отношении евреев вылились в известное понятие – «черта оседлости», по которой им было запрещено селиться в центральной части Российской Империи. Но с проведением реформ в царствование Александра II в отношении евреев было сделано значительное смягчение государственной политики. Теперь определенные их группы могли проживать за пределами черты оседлости. Среди них были ремесленники, рабочие и земледельцы. В такую категорию попадал наборщик типографии харьковской газеты «Южный край» Александр Вейнбаум. В мае 1891 г. он приобрел в Белгороде у Мониса Гардона типографию и получил "белгородскую прописку" в городе. Ко всему надо прибавить и то, что Вейнбаум сменил вероисповедание и был крещен в православие и в дальнейшем не только не афишировал свою национальность, но даже не числился в отчетах жандармерии. Владельцем другой типографии в Белгороде был Моисей Галдин, который записан как белгородский мещанин благодаря прохождению службы в армии. Надо пояснить, что после одной из реформ Александра II евреи должны были на общих основаниях проходить военную службу в российской армии, это давало не только им, но и их потомкам возможность проживать за чертой оседлости. Такими детьми были дети николаевского солдата Берка Моисеевича Цапа. На рубеже веков его дети – братья Цап – возьмутся за разработку меловых карьеров и вскоре станут «олигархами» местного значения и меловыми и известковыми заводами. Еще одной группой профессий, представители которых имели право селиться в центре Империи были врачи, дантисты и провизоры. Представителем этой группы в Белгороде был Копеля Наумович Коган, многие годы занимавшийся аптекарским делом, поставляя лекарства не только для города, но и для нужд уезда.
Преодолеть черту оседлости могли и купцы 1-й гильдии. По этому поводу стоит рассказать одну городскую историю. В 1890 г. городская управа отказала еврею Магульскому в о выдаче ему приказчичьего свидетельства 1 класса и билета 1 гильдии для покупки в г.Белгороде разных товаров по доверенности Харьковского купца еврея Штефеля. Отказ был мотивирован тем, что в приказчики евреи имели право брать только тех, которые приобрели право на постоянное место жительство. Между тем Могульский проживал в Белгороде, как ремесленник и поэтому не мог быть приказчиком у Штефеля. Как сложилась далее эта история, иллюстрирует открытое письмо, датированное 1893 г. с фирменным штампом Айзика Магульского. Текст письма свидетельствует о том, что уже в 1893 г. он вел торговлю, закупая известь в Белгороде.
А вот этот документ, найденный участником форума AKN, показывает, что уже к 1899 г. Айзик Меерович имел статус купца 1-й гильдии.
Но тогда в 1890 г. отказывая Могульскому в выдаче свидетельств, городская управа предложила "торговым депутатам проверить права проживающих в г.Белгороде евреев на занятие торговлей и в случае обнаружения каких либо нарушений правил, относящихся до торговли евреев вне мест постояянной их оседлости, составить протоколы и направить таковые через городскую управу в Курскую Казенную Палату для возбуждения судебного преследования против виновных евреев".
Численность еврейского населения увеличивалась с каждым годом и по сводке жандармского управления на март 1913 г. в городе проживало 145 глав семейств, причем только 13 семей имели постоянные белгородские паспорта. С учетом многодетности того времени еврейская община могла достигать более полутысячи человек. Естественно, для столь многочисленной общины было необходимо место для исполнения религиозных нужд. Около 1907 г. был приобретен дом, ранее принадлежавший белгородскому мещанину Авилову, и записан на трех человек, видимо, авторитетных представителей еврейской общины: это были Цап, Коган и Островский. Документов о перестройки бывшего дома Авилова или его фасада под еврейскую синагогу не обнаружено, но, видимо, такая перестройка все же была. Здание синагоги, располагавшееся в северо-западном углу перекрестка современных улиц Преображенской и Князя Трубецкого пострадало в Великую Отечественную войну и больше не восстанавливалось.
Современный вид на место расположения белгородской синагоги
Старая молельня
Стоит рассказать еще об одном культовом месте.
