Имя, племя, стремя, вымя, пламя, семя, знамя, бремя, темя, время . В поле разбрасывал семя, Да ветры подули. Сунул едва ногу в стремя – Конь скачет под пули. Выпало чёрное время – Просвета не видно, Клюнул петух прямо в темя – И больно, и стыдно.
Искры, питавшие пламя, Надолго ль погасли? Кровь, обагрившая знамя, Лилась ты напрасно. Вновь мы, озябшее племя, Блуждаем в потёмках, Как велико наше бремя, Как пусто в котомках.
Высохло щедрое вымя, Согнулась Россия. Где ты и как твоё имя? Откликнись, Мессия! Клюнул петух прямо в темя, И больно, и стыдно. Выпало чёрное время – Просвета не видно.
Повсюду неудержимо шла жима, покрывая все вокруг белым снегом. Уже давно спал в своей берлоге медведь, посасывая лапу. Лисе более тщательно приходилось красться, заметая хвостом следы. Деревья оделись во все белое, потрескивая сучьями от мороза. Лосю труднее было ступать, порой, проваливаясь в ямы под снегом. В деревне неподалеку дома топились во всю, выпуская дым из печных труб. Собираясь на охоту, уже нельзя обойтись без лыж. Вот сегодня, надев рукавицы и шапку-ушанку, охотник собирался в долгий путь на лыжах. Подперев лицо руками, его жена наблюдала за сборами мужами через стекло окошка.
Да ветры подули.
Сунул едва ногу в стремя –
Конь скачет под пули.
Выпало чёрное время –
Просвета не видно,
Клюнул петух прямо в темя –
И больно, и стыдно.
Искры, питавшие пламя,
Надолго ль погасли?
Кровь, обагрившая знамя,
Лилась ты напрасно.
Вновь мы, озябшее племя,
Блуждаем в потёмках,
Как велико наше бремя,
Как пусто в котомках.
Высохло щедрое вымя,
Согнулась Россия.
Где ты и как твоё имя?
Откликнись, Мессия!
Клюнул петух прямо в темя,
И больно, и стыдно.
Выпало чёрное время –
Просвета не видно.