Сказывают, было это давно. Но и тогда в удивительной стране Морфемика жили маленькие морфемы. Они всегда были разными, и у каждой был свой характер. И даже в те давние времена они были очень талантливы. Каждая морфема выбирала себе любимую роль. Таких ролей четыре. Одна роль считалась главной. Ее разрешалось исполнять только тем морфемам, которые могли передать главный смысл слова. Корень - и всё!
Следующую роль исполняли Приставки. У приставок характер решительный. Они многое могут изменить.
Смотрите, слово РИСОВАТЬ устало,
Решило отдохнуть.
Вдруг прилетели приставки, как стая птиц.
Приставка – раз, приставка – два!
Совсем новые у нас получаются слова.
(Приставки на-, при-, за-, с-, пере-)
Живут на свете и другие удивительные морфемы. Имя у них тоже удивительное – Суффиксы. Иногда она звенят, как колокольчики:
-оньк-, -еньк-, -знь-.Иногда словно каблучками стучат: -ек-, -ик-, -чик-, -ник-. Иногда , как птички поют: -лив-, -чив-.
Поначалу Приставки и Суффиксы очень дружили и никогда не ссорились. Но однажды они поспорили: кто из них важнее. Долго спорили, чуть не подрались Корень вмешался и встал между ними. Корень такой обстоятельный, рассудительный, говорит медленно, низким голосом: «Что это вы тут расшумелись. Вы попробуйте хоть вместе, хоть врозн что-нибудь без меня, без Корня, сказать». Приставки и Суффиксы пробовали-пробовали, старались-старались, но ничего у них не получилось. С тех пор Корень, как главный в слове, решил: «За то, что вы раздор учинили, будете стоять от меня по разные стороны. Вы, Приставки, слева, а вы, Суффиксы, справа. И станете вы мне вовеки веков : слова новые образовывать».
Вот такие удивительные морфемы живут в этой стране.
Местные люди рассказывают, что вблизи острова Сладкого, на острове Красном, процветал в своё время Новозерский монастырь.
О красоте его можно судить по сохранившимся до наших дней крепостным стенам, которые вырастают прямо из воды, и по остаткам церквей и прочих монастырских заведений.
На каком бы берегу Новозера люди
ни находились – на низком, болотистом, где собирают клюкву и морошку,
на лесистом ли, высоком, где грибы и малинники и всякая боровая дичь, –
отовсюду, конечно, видны были золотые луковки куполов, и далеко по озёрной глади разносился медный гул и звон с высокой колокольни - "малиновый звон".
Красного острова по существу не было и нет – ни клочка голой, не огороженной камнем земли посреди озера вознёсся
к небу сказочный град-крепость, будто один расписной волшебный терем, подобие которому можно найти лишь на самых замысловатых лубках и древних иконах.
Он был весь как в сказке, и в то же время был на самом деле: существовал, красовался.
А на примыкающем к монастырю, тоже небольшом, но совершенно
плоском и очень зелёном островке господствовало и процветало православное купечество.
В престольные праздники здесь работали и лавки, и палатки, и лотки, бродили шумные коробейники – шла оживлённая торговля.
Купить можно было всё – от заморских шалей и полушалков до детских пряничных петушков.