Нужно ли искусственно смешивать разные языки, если процесс заимствования происходит всегда и будет идти постоянно? Об этом рассуждает А. Просвирнов в своей статье. Автор ставит очень важную проблему: проблему развития русского языка. Эта проблема актуальна во все времена. Вместе с развитием науки и техники происходит развитие людей и, конечно, их речи. Сегодняшнее В настоящий момент современное общество открыто для международных контактов, поэтому иностранные слова заимствует почти каждый. А. Просвирнов пишет о том, что процесс заимствования неизбежен, но и он должен знать меру, и приводит примеры бессмысленного заимствования слов: Анатоля Курагин – герой Л. Н. Толстого из романа «Война и мир», рассказывающий анекдот на французском, который никому не кажется смешным; Пушкин, использовавший в «Руслане и Людмиле» только три слова, начинающихся на букву «ф», так как подобные являются заимствованными; испортивший альбом барышни Шишков, потому что в нем содержались русские имена, написанные на французском. Автор считает, что учить иностранные языки – дело полезное, но «искусственно смешивать их ни к чему», что «импорт иностранных слов имеет смысл при отсутствии аналогов в русском языке», «из соображений краткости» или же при условии, что они органично вписываются в язык, и надеется, что «мода без всякого чувства меры использовать импортные «сорняки» рано или поздно сойдет на нет». Я согласна с А. Просвирновым, потому что, как говорил А. И. Куприн: «Язык – это история народа. Язык – это путь цивилизации и культуры. Поэтому-то изучение и сбережение русского языка является не праздным занятием от нечего делать, но насущной необходимостью», и считаю, что мы должны чтить свой родной язык и осознавать его ценность. Мою мысль Мое мнение, мою точку зрения доказывает мой (повторение) жизненный и читательский опыт. Без знания элементарных для многих сокращений русских слов посредством использования английских, практически невозможно свободно разбираться в языке Интернета. В первое время мне было чрезвычайно тяжело воспринимать английские слова, переделанные на русский манер, поскольку зачастую пользователи просто неправильно понимали транскрипцию иностранных слов, чем вводили меня в величайший ступор. Я долгое время провела на просторах Интернета*, прежде чем почувствовала себя удобно среди русифицированных английских слов, но до сих пор сильно раздражает некомпетентность некоторых людей в понимании не столько правильности произношения того или иного слова, сколько в обычном понимании их смысла, который – а бывает и такое – коверкают на разный лад. Л. Н. Толстой в романе-эпопее «Война и мир» изобразил примерно такую же картину, когда герои – такие, как Анна Шерер, Анатоля Курагин - беспорядочно: к месту и не к месту - употребляли французские выражения и слова в тех случаях, когда те не несли особой смысловой нагрузки. В этом приеме чувствуется ирония автора над своими героями, обращающихся к пустому и никому не нужному. Мы и сами смеемся над ними, видя, как они самолично ставят себя в глупое положение, только потому, что так было принято в их обществе. Не все, наверное, согласятся с Просвирновым. Вероятно, найдутся те, кто скажет, что не все так плохо – то, во что превращают ныне русский язык люди. Но разве может кого оставить равнодушным необоснованное злоупотребление иностранных слов, порой доведенное до абсурда? Да, кое-кто может сказать: в наше время заимствованные слова играют большую роль, вплоть до того, что их применяют почти везде: в политике, экономике, науке, литературе, кино, радио, Интернете, спорте. А разве не служит доказательством тот факт, что мир не стоит на месте, и наша речь, соответственно, совершенствуется, обогащаясь неологизмами? Разве не убедительно и то, что мы не должны забывать свой язык и чтить его? И уж совсем нужно быть безразличным к своему родному языку, отрицая общеизвестную истину: язык нужно бережно сохранять, как охраняют ценности.
Ошибок очень мало, проставить только три или две запятые, одно повторение, одно лексически неправильно употребленное слово (просторечное).
Впервые Толстой знакомит нас с Андреем Болконским в салоне Анны Павловны Шерер, фрейлины императрицы, и описывает его внешность. Автор много внимания уделяет выражению скуки и недовольства на лице князя: у него был “усталый скучный взгляд”, часто “гримаса портит его красивое лицо”. Андрей Болконский получил хорошее образование и воспитание. Его отец — сподвижник Суворова, символ эпохи XVIII века. Именно отец научил князя Болконского ценить в людях такие человеческие качества, как верность чести и долгу. Отправляя сына на войну (имеется в виду война 1805—1807 годов), старый князь говорит ему на прощание: “Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне, старику, больно будет, а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет стыдно”.
Андрей Болконский с презрением относится к светскому обществу, это презрение ему передалось от отца. Людей, которые собираются в салоне А. П. Шерер, он называет “глупым обществом”, так как его не удовлетворяет эта праздная, пустая, никчемная жизнь. Не зря он говорит Пьеру Безухову: “Жизнь, которую я здесь веду, эта жизнь — не по мне”. И еще: “Гостиные, балы, сплетни, тщеславие, ничтожество — вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти”.
Князь Андрей — богато одаренная натура. Он живет в эпоху Французской революции и Отечественной войны 1812 года. В такой исторической обстановке князь Андрей ищет смысл жизни. Сначала это мечты о “своем Тулоне”, мечты о славе. Но ранение на Аустерлицком поле приводит героя к разочарованию. Вообще, история его жизни — это цепь разочарований героя: сначала в славе, затем в общественно-политической деятельности и, наконец, в любви.
Далеко не случайно то, что Андрею суждено умереть на героическом взлете русской жизни, а Пьеру — пережить его; далеко не случайно и то, что Наташа Ростова останется для Андрея всего лишь невестой, а для Пьера будет женой.
В разговоре с Пьером накануне Бородинского сражения князь Андрей глубоко осознает народный характер этой войны. Он говорит Пьеру о том, что успех сражения “никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции”. “А от чего же?” — спрашивает Пьер. И слышит в ответ: “От того чувства, которое есть во мне, в нем, — он указал на Тимохина, — в каждом солдате”.
Однако стать такими, как они, породниться душою с простыми солдатами князю Андрею не суждено. В роковую минуту смертельного ранения он испытывает последний, страстный и мучительный порыв к жизни земной: “совершенно новым завистливым взглядом” он смотрит на “траву и полынь”. И потом, уже на носилках, он подумает: “Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что-то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю”.
Глубоко символично, что под Аустерлицем князю открылось отрешенное от суеты мирской голубое, высокое небо, а под Бородино — близкая, но не дающаяся ему в руки земля, завистливый взгляд на нее. В умирающем князе Андрее небо и земля, смерть и жизнь борются друг с другом. Эта борьба проявляется в двух формах любви: одна — земная, любовь к Наташе; другая — идеальная любовь ко всем людям. И как только любовь ко всем людям проникает в него, князь Андрей чувствует отрешенность от жизни, освобождение и удаление от нее. Любить всех — значит, не жить земной жизнью, значит, умереть.
Земля, к которой страстно потянулся князь Андрей, так и не далась ему в руки, уплыла, оставив в его душе чувство тревожного недоумения, неразгаданной тайны. Восторжествовало величественное, отрешенное от мирских треволнений небо, а вслед за восприятием этого неба наступила смерть. Князь Андрей умер не только от раны. Его смерть связана с особенностями характера и особого положения людей в мире. Его поманили, позвали к себе, но ускользнули, оставшись недосягаемыми, те духовные ценности, которые сделал судьбоносными 1812 год.екоторое написала,а некоторое посмотрела в книге