Восход солнца летом ранний. От прикосновения солнечных лучей пробуждается природа: весело щебечут птицы, листва разворачивает к солнцу свои ладони, радостно порхают яркие бабочки, начинают работу муравьи, жучки. Плоды покрываются румянцем от соприкосновения с теплыми и ласковыми лучами. И травы, питаясь земными соками, набирают силу, поднимаются к солнцу.
К середине дня солнце зависает в зените, воздух раскаляется, поэтому лучше играть в тени или же купаться в водоеме.
К вечеру жара спадает. Солнышко устало и уходит, уступает место раннему месяцу. Они некоторое время видны на небе одновременно. Затем к месяцу постепенно присоединяются первые звезды, небо становится темнее, глубже. Легкий ветерок убаюкивает листву до завтрашнего рассвета, птицы и дневные бабочки, жучки и муравьи прячутся, а на смену им вылетают ночные бабочки и комары.
Одной из основных характеристик человеческого мышления является биполярно^ гь. В культуре это выражается в существов нии символов, образов, понятий, которые образуют антагонистические пары: космос - хаос, свет - тьма, добро - зло. Еще одной универсальной бинарной парой является мужское - женское. Мужские образы доминируют в большинстве этнических культур и мифологических
I ! систем, но это не снимает глубину и значимость образов женских. Специфика женского начата заключается в большей зависимости от природы. Это обусловлено воспроизводящей функцией женщины. В большинстве культур новорожденный ребенок считается существом, вышедшим из нижнего мира. Соответственно, женщина рассматривается как ворота, открывающие путь будущему человеку из мира предков в мир людей. Природа же, в свою очередь, является противопоставлением культуре человека в целом. Следовательно, женские образы вбирают в себя как стихийность природы - в большей степени, так и упорядоченность культуры - в меньшей. Это проявляется и в женских образах восточных славян.
Религиозные верования восточных славян имеют глубокие исторические корни, восходящие к языческой эпохе. С принятием христианства образы природных божеств не канули в а сохранились в сказках, легендах, былинках, приметах и суевериях. Изменились только имена ряда персонажей, с которыми связываются те или иные поверья. В период христианизации славян происходила "не столько смена богов, сколько выдвижение рядом со старыми нового бога. и завоевание им первенствующего положения [Рыбаков, 1981, с. 371]. Этим можно объяснить присущую славянским мифологическим образам полифункциональность,.
Процесс трансформации мифологических образов, безусловно, не .был односторонним. На протяжений нескольких веков совершалось взаимное дополнение христианских и языческих традиций и персонажей. Введенное "сверху" православие долгое время являлось во многом официальной религи й, при этом новообращенные христиане продолжали поклоняться языческим богам, приносить им жертвы, устраивать игрища и празднества, посвященные природным духам и божествам; называть детей древними именами, нарекая их в то же время именем христианского покровителя. Параллельное существование двух религий (православия и язычества) с течением времени приводило к их слиянию, которое вылилось в своеобразную форму христианства - народное русское православие. Образы древних божеств после принятия христианства постепенно обретали актуальные для своего времени черты. Поэтому почитание ¡многих святых в народной среде принимало весьма специфические формы в культурных традициях русских, украинцев и белорусов. Нередко божество. наделенное явными языческими признаками, носило имя православного святого. Народные обряды, приметы, агиографические легенды о многих святых часто не имели ничего общего с каноническими образами этих персонажей. Известно немало случаев, когда к иконам приносили жертвы [Калинский, 1877,
1)В осуществление нашего плана мы не верили до последней минуты — слишком великим счастьем казалось нам это.
2)Ударил второй звонок — я похолодел от страха: опоздала или он в последнюю минуту вдруг не пустил ее!
3)После завтрака — все жаренная на шкаре рыба, белое вино, орехи и фрукты — в знойном сумраке нашей хижины под черепичной крышей тянулись через сквозные ставни горячие, веселые полосы света.
4)Назад я проходил по знойному и пахнущему из труб горящим кизяком базару нашей деревни: там кипела торговля, было тесно от народа, от верховых лошадей и осликов, — по утрам съезжалось туда на базар множество разноплеменных горцев, — плавно ходили черкешенки в черных длинных до земли одеждах, в красных чувяках, с закутанными во что-то черное головами, с быстрыми птичьими взглядами, мелькавшими порой из этой траурной запутанности
5)На закате часто громоздились за морем удивительные облака; они пылали так великолепно, что она порой ложилась на тахту, закрывала лицо газовым шарфом и плакала: еще две, три недели — и опять Москва!
Объяснение: