На почтовой станции, куда я прибыл вечером, лошадей не оказалось. Ночь между тем спустилась в такую беспросветную тьму, какая возможна только в сибирскую ненастную осень. Небо сплошь было покрыто тучами. Взглянув вверх, можно было с трудом различить, как неслись во мраке тяжёлые безобразные громады, но внизу царствовала полная темнота. И все-таки ехать было необходимо. Через полтора часа под окнами послышался звон колокольчика. Небо чуть-чуть прояснилось. Тучи бежали быстро, точно торопились куда то убраться вовремя. Дождь перестал, только временами налетали откуда-то сбоку из мрака крупные капли, как будто второпях роняемые быстро бежавшими облаками. На фоне чёрного леса в сыром воздухе клубился дымок, кое-где вылетали искры и таяли во мраке.
На почтовой станции, куда я прибыл вечером, лошадей не оказалось. Ночь между тем сгустилась в такую беспросветную тьму, какая возможна только в сибирскую ненастную осень. Небо сплошь было покрыто тяжелыми тучами. Взглянув вверх, можно было с трудом различить, как неслись во мраке тяжелые, безобразные громады; но внизу царствовала полная темнота. И все-таки ехать было необходимо. Через полтора часа под окнами послышался звон колокольчика. Небо чуть-чуть прояснилось. Тучи бежали быстро, точно торопились куда-то убраться вовремя. Дождь перестал, только временами налетали откуда-то сбоку, из мрака, крупные капли, как будто второпях роняемые быстро бежавшими облаками. На фоне черного леса в сыром воздухе клубился дымок, кое-где вылетали искры и таяли во мраке.
Объяснение: