Наташа с утра этого дня не имела минуты свободы и ни разу не успела подумать о том, что ей предстоит.
В тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на балу, в освещенных залах. Там будут цветы, музыка, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно! Она не верила даже тому, что это будет, так это было несообразно с холодом, теснотой и темнотой кареты.
Она поняла все только тогда, когда стала подыматься с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Она почувствовала, что глаза ее разбегались; она ничего не видала ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Впереди, сзади них так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Все смешивалось в одну блестящую процессию. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание. Это наблюдение несколько успокоило ее. «Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас», — подумала она.
В бальной зале она увидела Пьера. Он продвигался через толпу, как будто отыскивая кого-то. Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера и знала, что тот отыскивал в толпе их, а в особенности ее. Пьер обещал быть на балу и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухов остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире. Наташа тотчас же узнала его: это был Болконский, который показался ей очень повеселевшим и похорошевшим.
Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись идти танцевать полонез. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в танец. Она стояла, опустив
свои тоненькие руки, сдерживая дыхание, глядя перед собой с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица; у нее была одна мысль: «Неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцевать, неужели меня не заметят? Нет, этого не может быть! Они должны же знать, как мне хочется танцевать, как я отлично танцую и как им весело будет танцевать со мною». Глаза Наташи наполнялись слезами.
Полонез закончился. Через некоторое время раздались отчетливые, мерные и увлекательные звуки вальса минута — никто еще не начинал.
Пьер подошел к князю Андрею. Болконский вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
— Позвольте вас познакомить с моей дочерью, — сказала краснеющая графиня.
— Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, — сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном и подошел к Наташе. Он предложил ей тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», — Как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка своей просиявшей из-за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку и кладя ее на плечо князя Андрея. (554 слова)
Человек и природа в лирике Ф. И.
Тютчева.
Ученикам Знакомы многие
Стихотворения о природе и человеке
в лирике Тютчева: «Не то, что мните
вы, природа...» , «Есть в осени
первоначальной...», «Осенний вечер» ,
«День и ночь» , «Ещё земли печален
вид...», «Как хорошо ты, о море
ночное...», «Зима недаром злится...»,
«Весенние воды» , «Чародейкою
Зимою...», «Как весел грохот летних
бурь...», «Весенняя гроза» , «Неохотно
и несмело...», «Листья» и др.
Эту тему нельзя интерпретировать
только как тему о пейзажной
лирике. Взаимодействие человека и
природы — это одна из важнейших
идей в философских стихах
Тютчева. Природа у Тютчева –
вечная и обновляющаяся, она Жива,
только люди не всегда видят её
осмысленную, самостоятельную жизнь
(«Не то, что мните вы, природа...»).
Человек является частью природы,
а понятие природы расширяется
до понятия космоса. Космос же
гармоничен и прекрасен в своей
гармоний.
В ранней лирике поэта природа
мифологична: ночь, день, весна,
осень образы живые, но
стремящиеся к обобщённости.
В поздних стихотворениях поэт
стремится к предельной точности
изображения. Эту мысль можно
проиллюстрировать стихотворениями
«Осенний вечер» (1830) и «Есть в осени
первоначальной... » (1857), «Весенняя
гроза» (конец 20-х годов) и «Неохотно
и несмело... » (1849).
Замечая “паутины тонкий волос”, поэт
В то же время ощущает тесную связь
ЖИЗНИ земной и космической: “...И
мы плывём, пылающею бездной //
Со всех сторон окружены” («Как
океан объемлет шар земной...»).
Природа вечна, её бытие исполнено
божественного начала («Полдень»,
конец 20-х годов) , но человек
смертен («В небе тают облака...»,
1868), возможно, он — “лишь
грёза природы” («От жизни той,
что бушевала здесь...», 1871). Так
поэт выходит на проблему смысла
человеческой ЖИЗНИ как ЖИЗНИ
конкретного человека, так и смысла
существования и предназначения
человечества в целом.
В сабельный поход,
Нас бросала молодость
На кронштадтский лед.
Боевые лошади
Уносили нас.
На широкой площади
Убивали нас.
Но в крови горячечной
Поднимались мы, —
Но глаза незрячие
Открывали мы.
Возникай содружество
Ворона с бойцом.
Укрепляйся мужество
Сталью и свинцом.