Недавно я побывала на персональной выставке московского художника Геннадия Павлова. Я люблю иконопись, а в работах Павлова я почувствовала элементы иконописи. Яркие, глубокие цвета, четко означенные предметы, смещенная перспектива. Точнее сказать — обратная перспектива: чем дальше предмет, тем он крупнее. И наконец, все это высвечено таким волшебным светом, что видишь сказочную прозрачность воздуха. Это изумительно, потому что воздух невидим, его можно только ощутить, как ветер. И еще я заметила некоторый светский изыск в его работах, который настраивает на глубокие раздумья, потому что от таких картин веет красивым, благородным и невозвратным Я не считаю себя знатоком живописи, но мой скромный опыт, надеюсь, позволит мне немного порассуждать и даже пофилософствовать на тему: художник — картина — жизнь. Скажу сразу, что очередность этих слов-понятий в строке ничего не значит. У каждого художника на первом плане всегда что-то свое: у одного — жизнь, у другого — он сам, у третьего Павлов — третий вариант: у него на первом плане все же картина. Несмотря на простоту сюжетов, картины Павлова точны по замыслу, затрагивают нежные струны души и, как я уже отмечала, обращены в Печальны, но светлы чувства, пробуждаемые этими картинами. Вот древние храмы Пскова, Новгорода, которые на холстах Павлова светятся как бы изнутри, а точнее — “источают” свет. Мне кажется, так вспыхивает свеча перед тем, как погаснуть. Я знаю, что это достигается довольно простым приемом, который называется “контржур” (против света). Но Павлов это использует удивительно: словно солнце встает из-за дома. Церковь взметнулась вверх, словно крутогрудый лебедь расправляет перед взлетом свои крылья. Здесь интересен момент передачи художником чувств тех зодчих, которые построили изображаемую им красоту. Точно по Андерсену: “пересоздал”! Пересоздавая, художник внес в эти, как бы уходящие в архитектурные памятники мысль о возможности их возрождения в будущем. Художник предупреждает соотечественников: прежде чем ударить молотом по этим стенам, подумайте, кто создаст вам еще такую красоту и величие. Я обратила внимание, что на картинах Павлова храмы безлюдны: мир как бы застыл внутри них. Фон совершенно условный, как на древних иконах. Пейзажи более производят впечатление своеобразных портретов. Храмы будто имеют свой лик — одушевленный и мудрый. Я долго и неспешно разглядывала картины, словно обходила здание кругом. Было ощущение, что я где-то уже видела такое чудо — может, в снах, где все происходит словно в сумерках. Итак, сумерки, преддверие ночи и — ночь. Освещенные закатным или восходящим солнцем встают на картинах Павлова дома и храмы, неспешно идут люди по улицам горячо любимой художником древней Москвы. Один из его героев, городской чудак, бродит по улицам с единственной целью — созерцать знакомые с детства виды. Картины Павлова мне напомнили строчку из Лермонтова: “Спит земля в сиянье голубом”. Лермонтовский дух открыл мне еще одну грань творчества Павлова: мир торжествен и спокоен, и лишь человек терзается страстями. Но это я почувствовала только благодаря сумеречному свету. В действиях людей, изображенных на картинах Павлова, нет ничего особенного. Терзания эти — скорее, терзания их духа. Внешне они заняты обычными делами: катаются на лодках, ловят рыбу, смотрят на звезды в полночь с котом. Но... Это же кот баюн на цепочке! И деревья какие-то не настоящие: в их кронах отражаются звезды. А как это случилось, что рыбаки ловят рыбу с парусных лодок в центре Москвы? Да еще и паруса полосатые... Нет, это скорее дух Андерсена, а не Лермонтова, а впрочем — это живет и дышит сказочный мир художника Геннадия Павлова. В выставочном зале было много народу, но я заметила это, когда собралась уходить. Творчество художника, стало быть, располагает к интимному восприятию. Это тоже, мне кажется, достоинство. Выставка состоялась на чудесной холмистой окраине, в Раменках. У Павлова обычная для нашей действительности судьба. Широкой известности нет, но художник продолжает идти по избранному пути — упорно и твердо. Как у многих московских художников, его картины тоже, наверное, идут в коллекции за границу, а у него остаются только слайды. Так, от выставки к выставке — вперед, может быть, к мировой славе. Я искренне желаю ему большого творческого пути.
Недетская серьезность; неглубокая речка; не простая, а сложная проблема; ни в чём не повинные люди; весьма неудачный доклад; отнюдь не воспитанный юноша; почти не знакомый человек; далеко не красивый поступок; нечернозёмная полоса; отнюдь не убедительные доводы; невысокий рост; никому не нужный разговор; Невзлюбив с первого взгляда; не думая о последствиях; не досчитавшись двух ящиков; лежало нераспечатанное письмо; неприсоединившееся государство; совершенно неподходящий пример; совершенно не подходящие для нас условия; не обладающий тактом; не дающий ответа; не распечатанный, а заклеенный конверт; очень непродуманное решение; никогда не разлучающиеся друзья; обстоятельства не выяснены; комиссия необразована; не прекращающийся всю ночь снегопад; девушка необразованна; Вы не хуже и не лучше других детей; и не жаль мне ничуть; он не совершить подлость; проект не готов; Не надо искажать факты; Но нечего об этом толковать; Несмотря на то, что ветер свободно носился над морем, тучи были неподвижны; неспроста я так обидчив; передать не могу, да и незачем; непобедимая в состязаниях команда; неугасимая любовь к родине; неумолкаемый днем и ночью шум моря; не проницаемая ни для воды, ни для воздуха оболочка; неподражаемый по красоте голос; неразличимые в тумане очертания скал; не видимые невооруженным глазом микроорганизмы; почти неслышимый шепот; ничем невозместимая потеря; незаменимые в дороге вещи; неприемлемые для нас условия; неистощимые в своих запасах недра; неодолимые ранее препятствие; я остался беден и независим; Океан не измерим и не укротим; полное счастье не достижимо.
Н.ф. Взять
2. Соверш вид., невозвратный., переходный
3. Изъявит накл., пр время, 2 лицо единственное число
Обозначает действие)))