Радушие семьи Житковых изумляло меня. Оно выражалось не в каких-нибудь слащавых приветствиях, а в щедром и неистощимом хлебосольстве. Приходили какие-то молчаливые, пропахшие махоркой, явно голодные люди, и их без всяких расс усаживали вместе с семьёю за длинный, покрытый клеёнкой стол и кормили тем же, что ела семья. А пища у неё была без гурманских причуд: каша, жареная скумбрия, варёная говядина. Обычно обедали молча и даже как будто насупленно, но за чаепитием становились общительнее, и тогда возникали бурные споры о Льве Толстом, о народничестве.
Кроме литературы, в семье Житковых любили математику, астрономию, физику. Смутно вспоминаю какие-то электроприборы в кабинете у Степана Васильевича. Помню составленные им учебники по математике; они кипой лежали у него в кабинете.
Очень удивляли меня отношения, существовавшие между Степаном Васильевичем и его сыном Борисом: то были отношения двух взрослых, равноправных людей. Борису была предоставлена полная воля, он делал что вздумается — так велико было убеждение родителей, что он не употребит их доверия во зло. И действительно, он сам говорил мне, что не солгал им ни разу ни в чём.
Раньше я никогда не видывал подобной семьи и лишь потом, через несколько лет, убедился, что, в сущности, то была очень типичная для того времени русская интеллигентская трудовая семья, щепетильно честная, чуждая какой бы то ни было фальши, строгая ко всякой неправде. Живо помню, с каким восхищением я, тринадцатилетний мальчишка, впитывал в себя её атмосферу.
Объяснение:
Объяснение:
ВСЕМ ПРИВЕТ Я ВАСЬКА! Я ЛЮБОЮ ЧИТАТЬ КНИГИ, А ТАК ЖЕ Я ЛЮБЛЮ ИГРАТЬ С МОИМИ ДРУЗЬЯМИ В ФУТБОЛ.Я ДАЖЕ ХОДУ НА ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАНЯТИЯ ПО НЕМУ. ЕЩË Я ЛЮБЛЮ КОТАТЬСЧ НА ВЕЛОСИПЕДЕ. МОЯ СЕМЬЯ СОСТОИТ ИЗ:БАБУШКИ, ДЕДУШКИ, МАМЫ, ПАПА И БРАТИКА. ЕЩË У МЕНЯ ЕСТЬ ДВОЮРОДНАЯ СЕСТРА НО ОНА ЖИВËТ ОЧЕНЬ ДАЛЕКО ОТСЮДА И ЧТО БЫ МНЕ К НЕЙ ПРИЕХАТЬ МНЕ НУЖНО ЕХАТЬ 6 ЧАСОВ!