Объяснение: Чтобы ещё предложить?
Он тоже учился в музыкальном училище.
Дети готовили то же, что и взрослые.
Мы так же ничего не видели.
Ему было всё равно, что бы о нём не думали.
Митя тоже жил самостоятельной жизнью.
День тоже не радовал.
Почему бы мне не сделать тоже?
Так же торжественно дышало небо.
Он непрестанно говорил одно и то же.
Детям тоже поклон за то, что вспомнили обо мне.
Мы торопились, чтобы утром повторить то же путешествие.
Было холодно, за то свежо.
Я раздумывал, что бы сказать матери, чтобы она не так горевала.
Что бы ещё предложить?
Он тоже учился в музыкальном училище.
Дети готовили тоже, что и взрослые.
Мы так же ничего не видели.
Ему было всё равно, что бы о нём не думали.
Митя тоже жил самостоятельной жизнью.
День тоже не радовал.
Почему бы мне не сделать тоже?
Так же торжественно дышало небо.
Он непрестанно говорил одно и тоже.
Детям тоже поклон зато, что вспомнили обо мне.
Мы торопились, что бы утром повторить тоже путешествие.
Было холодно, зато свежо.
Я раздумывал, что бы сказать матери, что бы она не так горевала.
запомни:
ЧТО БЫ
ЗАТО
ТОЖЕ
Кто ни разу не был на вершине недосягаемого Ивана Великого, кому никогда не случалось окинуть взглядом нашу древнюю необъятную столицу из конца в конец, кто ни разу не любовался величественной, невообразимой, ни с чем не сопоставимой, почти необозримой панорамой, тот не имеет понятия, какова Москва-матушка, ибо Москва не есть большой город, коих тысяча. Москва не безмолвная громада камней холодных, составленных никому не известным неведомым мастером в симметрическом порядке… Нет! у неё есть своя душа, своя ни от кого и ни от чего не зависящая жизнь. Как в древнем римском кладбище, каждый её самый небольшой камешек хранит надпись, некогда начертанную временем и роком, надпись, для толпы непонятную, но богатую, обильную мыслями, чувством и вдохновением для учёного, патриота и поэта! Как у океана, у неё есть свой, ни на что не похожий язык, язык сильный, звучный, святой, молитвенный! Едва забрезжит рассвет, как со всех её златоглавых церквей раздастся неповторимый гимн колоколов, подобный лишь чудной, фантастической, несравненной увертюре Бетховена.
О, какое блаженство, читатель, внимать этой наземной музыке, взобравшись на верхний ярус Ивана Великого, облокотясь на неширокое, но высокое мшистое оконце, к которому привёл вас не кто иной, как сама история, и думать, что весь этот оркестр гремит под вашими ногами, и вообразить, что всё это ни для кого другого, только для вас одних, что вы царь этого невещественного мира! Какое счастье разом обнять душою раннее необъятную суетную жизнь, все мелкие заботы человечества, глядя на мир с неизмеримой высоты!
На север перед вами, в самом отдалении на севере на краю синего небосклона, немного правее Петровского замка, чернеет ничуть не мрачная, романтическая Марьина роща, и перед ней лежит целый слой пёстрых кровель, пересечённых кое-где пыльной зеленью бульваров, устроенных на городском валу.
И так простирается под вами вся Москва, доселе вам, быть может, неизвестная.