Солдату чаще всего приходилось воевать вдали от дома. Однако бывало, что солдат защищал свои родные места. В родных краях оказался и Василий Плотников. После того как закончился бой, солдат получил у командира отпуск на четыре часа, чтобы сходить в деревню Яблонцы, где остались жена с маленькой дочкой и старенькая мама. Товарищи Плотникова принесли свои продовольственные запасы: консервы, сухари, сахар. Шутка ли – два года не видел родных, ничего не знал о семье, а теперь – скорое свидание. Деревня Яблонцы была небольшая, но очень красивая. Она часто снилась солдату. Под высокими старыми деревьями стояли крепкие дома с удобными крылечками и чистыми скамеечками.
Плотников торопился. Все тропки были известны ему с детства. И вот через час с небольшим увидел он с высокого места Яблонцы. Не было над деревней высоких деревьев. Ветки на деревьях сгорели, а сучья обуглились. Земля была засыпана золой. Среди этого праха стояли закопчённые печи с высокими трубами. Непривычно и жутко было видеть кирпичные трубы такой высоты: прежде-то их закрывали крыши. Сердце у солдата сжалось, заболело. Что было сил он побежал к деревне. Дом Василия до пожара стоял в середине деревни. Солдат легко отыскал и узнал свою печку. Сквозь копоть побелка. Он сам белил печку перед тем, как уйти на войну. «Деревня погибла в огне, – рассуждал Василий Плотников. – Если бы её бомбили или обстреливали, непременно какие-то печи развалились бы, трубы обрушились бы...» И появилась у него надежда, что жители ушли до пожара куда-нибудь в леса. Солдат сложил кирпичи, сдул с них золу, сел. И так, сидя, не сняв вещевой мешок и автомат, думал горькую думу. Он не сразу почувствовал, что кто-то прикасается к голенищу сапога. Вернее, лёгкие толчки он чувствовал, но не обращал внимания, ведь вокруг ни одной живой души. А когда посмотрел на сапоги, увидел кошку – серую с белой грудкой, свою кошку Дунюшку. Он взял её под живот растопыренной пятернёй, посадил на колени и стал гладить.
Время шло. Пора было возвращаться в часть. Солдат покрошил кошке в обломок глиняной миски хлебушка. Вещевой мешок с продуктами положил в печку и закрыл заслонкой. Потом горелым гвоздём выцарапал на печке: «Я живой. Дома вас не застал. Пишите».
Письмо из дома он получил, когда от Яблонцев ушли на целые полтысячи километров.
Солдату чаще всего приходилось воевать вдали от дома. Однако бывало, что солдат защищал свои родные места. В родных краях оказался и Василий Плотников. После того как закончился бой, солдат получил у командира отпуск на четыре часа, чтобы сходить в деревню Яблонцы, где остались жена с маленькой дочкой и старенькая мама. Товарищи Плотникова принесли свои продовольственные запасы: консервы, сухари, сахар. Шутка ли – два года не видел родных, ничего не знал о семье, а теперь – скорое свидание. Деревня Яблонцы была небольшая, но очень красивая. Она часто снилась солдату. Под высокими старыми деревьями стояли крепкие дома с удобными крылечками и чистыми скамеечками.
Плотников торопился. Все тропки были известны ему с детства. И вот через час с небольшим увидел он с высокого места Яблонцы. Не было над деревней высоких деревьев. Ветки на деревьях сгорели, а сучья обуглились. Земля была засыпана золой. Среди этого праха стояли закопчённые печи с высокими трубами. Непривычно и жутко было видеть кирпичные трубы такой высоты: прежде-то их закрывали крыши. Сердце у солдата сжалось, заболело. Что было сил он побежал к деревне. Дом Василия до пожара стоял в середине деревни. Солдат легко отыскал и узнал свою печку. Сквозь копоть побелка. Он сам белил печку перед тем, как уйти на войну. «Деревня погибла в огне, – рассуждал Василий Плотников. – Если бы её бомбили или обстреливали, непременно какие-то печи развалились бы, трубы обрушились бы...» И появилась у него надежда, что жители ушли до пожара куда-нибудь в леса. Солдат сложил кирпичи, сдул с них золу, сел. И так, сидя, не сняв вещевой мешок и автомат, думал горькую думу. Он не сразу почувствовал, что кто-то прикасается к голенищу сапога. Вернее, лёгкие толчки он чувствовал, но не обращал внимания, ведь вокруг ни одной живой души. А когда посмотрел на сапоги, увидел кошку – серую с белой грудкой, свою кошку Дунюшку. Он взял её под живот растопыренной пятернёй, посадил на колени и стал гладить.
Время шло. Пора было возвращаться в часть. Солдат покрошил кошке в обломок глиняной миски хлебушка. Вещевой мешок с продуктами положил в печку и закрыл заслонкой. Потом горелым гвоздём выцарапал на печке: «Я живой. Дома вас не застал. Пишите».
Письмо из дома он получил, когда от Яблонцев ушли на целые полтысячи километров.