Андрей увидел, как из узких вагонных дверей военные и медсестры выносили детей и клали их тут-же, на землю. Кто то рядом с Андреем сказал:"Блокадные...Ленинградские".
Никто не среагировал на эти слова, ибо все знали о блокаде. Но было в детях что-то такое, что люди замирали, не в силах оторвать глаз, а за ними приходили все новые и тоже останавливались.. Люди видели на войне все, их нечем нельзя было ни удивить, ни поразить. Но сколько скорби, сколько жалости было в их глазах! Ибо хоть это были и дети войны, жалкие подобия человека, но все же они были живые, а это означало надежду на светлое будущее!
Все они были разные, но что - то их объединяло : то ли цвет лица ,схожий со снегом, то ли ужас блокады, отразившийся в их глазах. Все они были детьми войны. Дети здесь своим присутствием выражали самую страшную, самую разрушительную сущность войны: она била по зародышу, по не родившимся еще детям, по всем поколениям, которых еще не было.
Андрей увидел как выносили детей на платформу. - Блокадные… Ленинградские… Люди, видевшие все все ужасы войны останавливались, не в силах оторвать глаз. На лицах боль, скорбь, мучительная жалость. Горькая радость в глазах. Дети войны, головешки на черном пепелище. Но живы Значит возрождение, будущее! Дети разные, но одинаковы бледностью и ужасом блокады, застывшим в глазах. В них слились воедино сила духа и смирение. Жуткое сочетание двух противоестественных слов - дети войны, выражающее самую низкую, адскую, разрушительную сущность войны: она била в зародыше, в зачатке по всем другим детям, которые не были рождены, по всем поколениям, которых еще не было.
Андрей увидел, как из узких вагонных дверей военные и медсестры выносили детей и клали их тут-же, на землю. Кто то рядом с Андреем сказал:"Блокадные...Ленинградские".
Никто не среагировал на эти слова, ибо все знали о блокаде. Но было в детях что-то такое, что люди замирали, не в силах оторвать глаз, а за ними приходили все новые и тоже останавливались.. Люди видели на войне все, их нечем нельзя было ни удивить, ни поразить. Но сколько скорби, сколько жалости было в их глазах! Ибо хоть это были и дети войны, жалкие подобия человека, но все же они были живые, а это означало надежду на светлое будущее!
Все они были разные, но что - то их объединяло : то ли цвет лица ,схожий со снегом, то ли ужас блокады, отразившийся в их глазах. Все они были детьми войны. Дети здесь своим присутствием выражали самую страшную, самую разрушительную сущность войны: она била по зародышу, по не родившимся еще детям, по всем поколениям, которых еще не было.