Жил - и жизнь моя без затих трех блаженных дней была б печальней и мрачней бессильной Старости твоей. Развил тогда могучий дух его отцов. Шумел, и шум его глухой сердитых сотне голосов подобился. Видишь на груди моей следы глубокие когтей.
Мы расположились (однородное сказуемое) в палатке поджав ноги, и начали поглащать (однородное сказуемое) неимоверное количество чая. Большой мороз сушит не хуже зноя, появляется неутолимая жажда. При красноватом мерцании уютно потрескивающей печки, хмурые обветреннве лица светлеют, суровые морщины разглаживаются. В печку перестали подкладывать дрова, и в палатку неумолимо стал забираться ледяной воздух. Пришлось снова надевать запасные меховые носки и влезать в спальные мешки. В тишине (однородное обстоятельство) и резком холоде (однородное обстоятельство) остывшей палатки еще некоторое время металось уже бессильное пламя угасавшей печки, освещая то висящие над головой для просушки рукавицы шапки и шарфы, то приготовленные на утро дрова для топки. Печка погасла. Сквозь дремоту до сознания доходили редкие звуки внешнего мира: далеких грохот оседавшего льда, треск лопающегося дерева, беготня оленей. С утра светлые (однородное определение) легкие (однородное определение) облака затянули все небо. Невидимое солнце излучало сильный свет. Он сглаживал (однородное сказуемое) все неровности, искажал (однородное сказуемое) линию горизонта и менял очертания предметов, крайне затрудняя передвижение.
Мы (подлежащее, выраженное местоимением) расположились (сказуемое, выраженное глаголом) в палатке ((где?) обстоятельство, выраженное существительным) поджав ноги ((как?) обстоятельство, выраженное причастием), и начали поглащать (сказуемое) неимоверное (определение) количество чая (дополнение). (повеств., невоскл., прост., распростр. осложнено однородными сказуемыми (расположисись, начали поглощать)) .
Предложение с обобщающими словами: Сквозь дремоту до сознания доходили редкие звуки внешнего мира: далеких грохот оседавшего льда, треск лопающегося дерева, беготня оленей.
Жил - и жизнь моя без затих трех блаженных дней была б печальней и мрачней бессильной Старости твоей. Развил тогда могучий дух его отцов. Шумел, и шум его глухой сердитых сотне голосов подобился. Видишь на груди моей следы глубокие когтей.