Фантастический-несбыточный, мечтательный; или затейливый и причудливый, особенный и отличный, по своей выдумке. Фанастические-что-то необычное, неожиданное, поразительное.
Это было в сорок первом году. Темная и суровая Москва нас, детей, от войны, погрузила в поезда и отправила в Сибирь. Мы ехали медленно, задыхаясь от недостатка кислорода и страдал от голода. В Челябинске нас высадили и повели на вокзал. Была ночь.
— Здесь есть пища, — сказал Николай Петрович, сутулый, желтый от болезни человек.
Вокзал хлестанул по глазам ярким светом. Но скоро мы увидели и другое. Многотысячная толпа беженцев осаждала единственный ресторан. Там Шевелилось что-то черное, и ухало, и кричало. Ближе к нам, прямо на рельсах, стояли, сидели, лежали люди. Здесь начиналась очередь.
Мы стояли и смотрели на окна. Там было тепло, там раздавали людям горячую, дымящуюся жизнь, наполняя ею тарелки. Потом встал наш Николай Петрович на ящик и что-то закричал. И нам было видно, как он нервно вздергивает острые плечи. И голос у него слабый, голос чахоточного человека. Кто из этих голодающих, сутками простаивающих беженцев сможет его услышать?..
А люди вдруг зашевелились. Они подались назад, и маленькая трещинка расколола черную толпу. А потом мы увидели еще: какие-то люди взялись за руки и образовали коридор. Человеческий коридор...
Я потом побродил немало, но всегда мне казалось, что я не перестаю шагать этим человеческим коридором. А тогда — мы шли через него, качающийся, живой, трудный. И мы не видели лиц, просто стена больших и верных людей. И яркий свет «дали. Свет, где нам было очень тепло, где и нам отвалили по целой порции жизни, горячей жизни, наполнив ею до краев дымящиеся тарелки.
Под окнами росла большая черёмуха. Весной она зацветала так пышно, что казалось – это уже не дерево, а белое облако, каким-то чудом опустившееся на землю. Летом всё дерево было осыпано тёмно-синими, почти чёрными ягодами величиной с горошину, которые мы поедали в огромных количествах. ЗНа ней лишь одни голые, корявые темно-серые ветки,опушенные сверху белым снежком, а на ветках сидят красногрудые птички. Много лет с тех пор, но я и сейчас очень легко представляю себе эту сказочную картину. Ее хорошо можно разглядеть,если забраться на подоконник и прижаться лицом к стеклу так,чтоб видеть верхние ветки дерева.Как я мечтал поймать хоть одного из вас и держать дома в клетке! Никто никогда не дарил мне ни снегиря, ни какой-нибудь другой птички в клетке. Но я не жалею об этом,потому что мне не пришлось держать вольную птицу в клетку. Она могла летать и наслаждаться свободой. Я не смог бы испытать, если бы вдруг стал обладателем пленницы. Но зато хорошо знаю, что был самым счастливым человеком на свете именно тогда, когда смотрел на моих любимых пичужек из окна и предавался своим мечтам. вет
затейливый и причудливый, особенный и отличный, по своей выдумке.
Фанастические-что-то необычное, неожиданное, поразительное.