Собрались как-то дед с бабкой в лес, по грибы. Приготовили лукошки, ножички, бутерброды. Вот идут они по лесу, собирают грибы. Да так далеко зашли, что потерялись. Сели они на пенек и начали думать, что им делать. А солнце уже начало садиться к вечеру. Уже и бутербродов не осталось, и в животе начало бурчать. Так и думали они, что придется в лесу заночевать. Вдруг слышат дед с бабкой, как кричит маленькая птичка, которая выпала из гнезда. Бабка взяла птенчика, дед ее подсадил, чтобы она положила птенца обратно в гнездо. И снова сели на пенек. Как непонятно откуда взялась птица, большая, с яркими перьями, которые светились в темноте. И начала летать возле них. Дед пытался прогнать ее, а она все кружилась возле них. Птица то подлетала к ним, то удалялась. Решили дед с бабкой идти за птицей. Так и вывела их птица к ихнему дому. А как пришли домой, то диву дались. Столько грибов у них было, что они не знали, что с ними делать. И поняли дед с бабкой, что им вернулось добро за птенчика.
Оснащённый парусами, поплывёт корабль далеко-далеко, пока не скроется на горизонте, как чудесное виденье. На минуту Кораблёву стало грустно от того, что жизнь корабля от него далека так же, как скажем, планета Марс, и нет возможности уплыть с ним в далёкие увлекательные путешествия.
Где-то в вышине кричали стеклянным голосом синицы. Кораблёву нравилось смотреть, как они весело скачут на ветках, а потом, склонив головы, замирают в одинаковых позах и наблюдают за Колей, который мчится к морю, и сердце его дрожит в предчувствии счастья.
Кроме синиц пели радостными голосами ещё какие-то птицы, и Кораблёв едва удержался от того, чтобы не запеть вместе с ними. Беспородная соседская собачонка, маленькая, похожая на лисицу, металась на цепи, захлёбывалась лаем и скулила, и выла от того, что была несвободна и не могла так же, как Коля бегать, где хотела.
Нигде, ни на море, ни на берегу никого не было. И никто, кроме Кораблёва, не видит, как серо-зелёные крабики боком-боком пробираются вниз по каменным ступеням, да ящерицы, словно боясь опоздать, спешат укрыться в неглубоких расщелинах, знакомых им одним.
И никто, кроме Кораблёва, не слышит, как стрекочут цикады, и птица, сидящая высоко на проводе, строго спрашивает его: "Куда идёшь?"