Здравствуй, Женя. Сижу и вспоминаю тебя, нашу прогулку по "Летнему" осеннему. Желтые листья вертолетиками кружились над нашими головами и падали на влажную землю Смотрю на картину Бродского и вспоминаю об этом. Та же широкая аллея, те же голые печальные деревья и редкие прохожие. Одинокая беседка кажется храмом, куда можно убежать от невзгод. Чтобы в нее войти, нужно подняться по крутым лестницам , держась за изящные перила. Наверное, помнишь, как мы скрывались в ней от моросящего дождя и читали друг другу стихи Рубцова : " Улетают листья с тополей... Повторилась в мире неизбежность..." Но на картине дождя нет, и та реальность не совпадает с реальностью художественной. Облака редки, хотя и серы. Бродский использует нежные тона, передающие зыбкость времени. Вот такие мысли, Жень. Как ты там ?
1) Когда ж постранствуешь, воротишься домой, и дым отечества нам сладок и приятен! На съездах, на больших, по праздникам приходским господствует ещё смешенье языков французского с нижегородским? А впрочем, он дойдёт до степеней известных, ведь1 нынче любят бессловесных. Молчалины господствуют на свете! В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов! Уж коли зло пресечь: забрать все книги бы да сжечь1.
2) В той комнате незначащая встреча: Французик из Бордо, надсаживая грудь, Собрал вокруг себя род веча И сказывал, как снаряжался в путь В Россию, к варварам, со страхом и слезами; Приехал — и нашёл, что ласкам нет конца; Ни звука русского, ни русского лица Не встретил: будто бы в отечестве, с друзьями; Своя провинция. — Посмотришь, вечерком Он чувствует себя здесь маленьким царьком, Такой же толк у дам, такие же наряды... Он рад, но мы не рады.
