В конце концов мы стали бы как боги. Ей все позволялось как богине или жене Цезаря. Я как в аду! Зинаида же Федоровна чувствовала себя виноватой, ничтожной и мучилась как в аду. Охотник рассказывал мне о том, как в верховьях реки зимой он поймал двух соболей. В то время, как в верховьях реки ловили тощую, полуживую рыбу, в устье ее контрабандным образом промышляли японцы. Полдня она искала по всем комнатам, но часы как в воду канули. Было темно, как в шляпе, надетой на голову. Я не посмел бы рассчитывать на такое чудо, как взаимность. Попав из потемок в световой круг, он остановился как вкопанный. Долго еще было слышно как внизу убирала прислуга. В то время, как внизу стоит сухая погода, в горах идет дождь. По дороге не было проезда, так как во время лесных пожаров на ней сгорели мосты. Лишь только улетел орлан, как вороны снялись со своих мест. Он летел за ветром, а не против, как все птицы. И это «ты» он принял как выражение дружбы... У других дети как дети, а у меня... Было слышно как дети топали ногами. Ей видно как доктор и поручик, выйдя из аптеки, лениво отходят... И в то время,как доктор толковал о предчувствиях, Ежов и следователь Гришуткин то и дело вставали... Я совершенно не мог бороться со сном и уснул как убитый. По комнатам, как угорелые, сновали лакеи в черных фраках. А Дымов, как ни в чем не бывало, уже не замечал Егорушки. В этой лощине, как говорит Федор Павлович, идет дорога на гору. В сердце у нее была такая же пустота как на дворе. Путь комиссии, как путь в ад, усыпан благими намерениями. Когда я надоем, меня прогонят как пса. В этом отношении вам предстоит сделать еще многое ,так как путь добра бесконечен. Мы должны как можно скорее перебраться на Пятницкую. Старик, шагавший внизу, оказался не таким строгим и серьезным как можно было судить по его лицу.
Многие люди думают, что тот, кто хочет быть мужественным, должен казаться грубым.
У меня перед глазами десятилетиями маячит выразительный пример. Рос в интеллигентной семье единственный ребенок. Мать любила его и безмерно баловала. Отец, человек немолодой, суровый, властный, был слишком занят работой, чтобы противопоставить этому свою линию. Сыну дали воспитание, которое его мать считала наилучшим и в котором действительно было немало хорошего. Его с детства обучали хорошим манерам и иностранным языкам, со вкусом одевали. Он сам обнаруживал с детства прекрасные качества: был смелым и спортивным, учился неплохо, а едва кончив школу, чтобы стать независимым от родителей, начал успешно работать в одном издательстве. Однако проработал там недолго, Совсем молодым человеком выбрал себе другую – трудную, мужественную профессию и другую среду. И вот тут-то, вероятно услышав насмешки по поводу своего вида и манер и не сумев отстоять своей личности, он начал подражать скверным образцам.
Когда через несколько лет мы встретились, он играл роль лихого хвата, хриплоголосого грубияна, сквернословил, плоско острил. С сослуживцами и сверстниками был запанибрата, «кого хошь», по его словам, мог хлопнуть по плечу, со всеми был «на вась-вась», с женщинами обходился, как гарнизонный ловелас. Лихо, на глазах матери опрокидывал стакан водки. При начальстве, с которым, между прочим, отлично умел ладить, вел себя чуть иначе, но основной рисунок был тот же: «Я – «рубаха-парень», даром что из интеллигентов». А я глядел на него, с детства владеющего французским и немецким, твердо знающего, в какой руке держать вилку, а в какой нож, и думал: «Неужто другие не видят, что он – ряженый, что у него, как у скверного актера, голос напряженно-неестествен, актерские приемы утомительно однообразны и неубедительны, парик и грим не могут скрыть внутренне неуверенного в себе человека и что он корчит из себя сильного, потому что, очевидно, слаб? Пройдет с годами».
Думал с надеждой: этот знакомый был не безразличен мне. Нет, не Целая жизнь пролетела, и теперь этот уже старый человек изъясняется все тем же грубоватым тоном. Этот тон «сидел» на нем когда-то, как наряд с чужого плеча. Теперь он оброс им, как коростой. Хотел в юности сбросить одеяние старомодного, благонравного домашнего воспитания и не стал отстаивать того, что было в этом воспитании ценным. А во что облекся? В постоянный грим и костюм хама. Если долго изображать хама, с годами непременно станешь хамом. Так оно и произошло.
