Тут смотря какое время года допустим зима: Я очень люблю зиму ,потому что все вокруг становится белым и на вид очень мягким. Кроме того зимой можно кататься на лыжах и играть в снежки.Я очень люблю наряжать ёлку к новому году ,а потом любоваться ею. Весна: Я очень люблю весну потому что в это время года всё расцветает. Птицы возвращаются из теплых стран, распускаются подснежники, на деревьях появляются душистые почки. Лето: Летом можно делать очень многое например: кататься на роликах или на велосипеде. Купаться в речке или в море, загарать на песочном пляже и нюхать душистые цветы. Осень: Осень очень красивое время года.Оподают разноцветные листья и создается впечатление что ты идешь по разноцветной мазайке. Можно ходить с бабушкой и дедушкой за грибами ,и слушать у летающих на юг птиц.
Паруйр Севак был больше, чем поэт. Больше, чем талантливый поэт. Он служил эталоном, мерилом прямоты и честности. Не случайно в конце 1980-х, когда пришедшие на митинг толпы жаждали услышать мнение робко молчавшей интеллигенции, люди говорили друг другу: «Эх, был бы жив Севак, он бы точно сказал, как теперь быть». Таким его помнят, знают и сейчас — человеком, по природе своей умеющим говорить, нет, кричать одну только правду и готовым нести за нее ответственность.Паруйр был единственным ребенком в семье Казарян, в 1915 году вынужденно перебравшейся из Османской Турции в закавказскую Армению. Мальчик очень рано проявил свои Всего пяти лет от роду он бегло читал, умел писать, а его любимым местом была школа села Чанахчи, куда он часто приходил наблюдать, как занимаются дети постарше. Вот местный учитель и предложил родителям отдать сына в школу на год раньше обычного. Все годы в школе он проучился на отлично, но явное предпочтение отдавал литературе. Он буквально глотал книги одну за другой, что серьезно беспокоило мать. В деревне все судачили о деде Паруйра, который тоже очень много читал, отчего, по глубокому убеждению односельчан, в конце концов и сошел с ума. Дед рассказывал всем о том, что придет время, и «машины, похожие на белых голубей, взмоют в небо, по ниткам пойдет электричество, а в каждом доме будут кнопки, нажав на которые можно будет зажечь свет». Вот мать и боялась, что участь сумасшедшего ждет и ее единственного сына. Но Паруйра оторвать от чтения было невозможно. Более того — в одиннадцать лет он стал сам писать стихи.
