Мне рассказали недавно историю о елке, посаженной в одном московском дворе. Это была голубая серебристая ель. Голубое дерево из сказки.
Жильцы, въехавшие в новый дом, посадили елку сами. Для нее вырыли глубокую яму, подготовили ей хорошую рыхлую землю, обложили дно ямы лесным дерном. Привезли даже немного хвои из леса и посыпали вокруг елки, чтобы она почувствовала себя, как дома.
Дерево прижилось. На ветках появились свежие, пушистые побеги. Голубая ель стала гордостью всего дома, его украшением. Она пышно разрослась и вечером, если вы проходили мимо, вас касался задумчивый и щемящий запах лесной хвои, запах детства, запах чистоты.
И вот однажды, перед Новым годом, жильцы, выйдя из дома ранним утром, увидели, что елку кто-то срубил. Срубил не у корня, а забрал юную, пушистую верхушку. Изуродованное дерево стояло во дворе, бес распластав оставшиеся нижние ветви, словно ему отрубил голову палач. Люди долго смотрели на ель, не веря своим глазам, - смотрели с болью, содроганием, гневом…
На следующий день жильцы прикрепили к дереву табличку. Табличка была сделана добротно, старательно, на ней было написано отчетливыми буквами: “Памятник подлецу, который под Новый год срубил елку”.
Ель засохла и умерла. Табличка на мертвом дереве укреплена до сих пор.
Человек, срубивший дерево, проходит, может быть мимо него каждый день. И каждый день мертвая ель, как молчаливый укор совести, напоминает ему о содеянном
почему понедельник назвали понедельником? оказывается, во всех европейских языках понедельник, как день недели издавна считался днём луны. об этом и сейчас свидетельствуют его эквиваленты в иностранных языках, везде присутствует упоминание спутника земли. в нашем же, славянском языке, понедельник не называется каким-нибудь "лунником", только потому, что наши предки ни как не связывали луну и понедельник. они просто приурочивали его к первому дню или называли днём "после недели", так как воскресенье раньше и величалось не иначе, как "неделя". позже, как и всегда бывает, произошло и сокращение - из фразы "после недели" сформировалось сегодняшнее название понедельник.
передо мной репродукция прекрасной картины и.э.грабаря «февральская лазурь». изображен морозный солнечный февральский день. большая береза стоит на фоне других берез и вместе они образуют небольшую рощицу, а сзади виднеется довольно густой лес.прелесть картины в том, что с первого взгляда она кажется обычной, но когда начинаешь присматриваться, вдруг понимаешь, что все не так просто.первое, о чем я подумала, глядя на картину – почему художник назвал её не «февральская береза», а «февральская лазурь»? ведь береза здесь – главное действующее лицо, если можно так выразиться. ее белый ствол на фоне голубоватого снега и почти сиреневых теней кажется ослепительным. и ствол, и ветви освещены ярким солнцем, какое бывает зимой в ясную погоду в середине дня. снег искрится на ветвях, и вся береза так и сияет. так почему же все-таки «лазурь»? я думаю, все дело в том, что художника больше всего поразил цвет неба, и он постарался изобразить его таким, каким увидел сам. именно на фоне ярко-синего неба березка засияла, стала праздничной, нарядной. она стоит на переднем плане и привлекает к себе все внимание, а позади нее стоят ее подружки-березки. как будто из хора девушек вышла вперед самая красивая, самая яркая солистка, и теперь все внимание зрителей приковано к ней. и ты начинаешь замечать все детали: и прошлогодние тускло-желтые или даже коричневые листики на верхушке, которые почему-то не слетели осенью, и черные полоски на коре, которые не портят, а украшают праздничный наряд.смотришь на картину, и сразу хочется оказаться в этом месте, увидеть все своими глазами.
Жильцы, въехавшие в новый дом, посадили елку сами. Для нее вырыли глубокую яму, подготовили ей хорошую рыхлую землю, обложили дно ямы лесным дерном. Привезли даже немного хвои из леса и посыпали вокруг елки, чтобы она почувствовала себя, как дома.
Дерево прижилось. На ветках появились свежие, пушистые побеги. Голубая ель стала гордостью всего дома, его украшением. Она пышно разрослась и вечером, если вы проходили мимо, вас касался задумчивый и щемящий запах лесной хвои, запах детства, запах чистоты.
И вот однажды, перед Новым годом, жильцы, выйдя из дома ранним утром, увидели, что елку кто-то срубил. Срубил не у корня, а забрал юную, пушистую верхушку. Изуродованное дерево стояло во дворе, бес распластав оставшиеся нижние ветви, словно ему отрубил голову палач. Люди долго смотрели на ель, не веря своим глазам, - смотрели с болью, содроганием, гневом…
На следующий день жильцы прикрепили к дереву табличку. Табличка была сделана добротно, старательно, на ней было написано отчетливыми буквами: “Памятник подлецу, который под Новый год срубил елку”.
Ель засохла и умерла. Табличка на мертвом дереве укреплена до сих пор.
Человек, срубивший дерево, проходит, может быть мимо него каждый день. И каждый день мертвая ель, как молчаливый укор совести, напоминает ему о содеянном