Западники (А.А. Герцен, В.Г. Белинский, Т.Н. Грановский, С.М. Соловьев, К.Д. Кавелин и т.д.) считали, что Россия должна вступить на европейский, единственно возможный для цивилизованной страны путь.
Западники (литераторы А.И. Герцен, В.Г. Белинский, историки Т.Н. Грановский, С.М. Соловьев, К.Д. Кавелин и др.) считали, что Россия должна вступить на европейский, единственно возможный для цивилизованной страны путь. Необходимо, полагали они, догнать Запад, образовав с ним одну общечеловеческую культурную семью. Движение в «западном направлении» неизбежно должно было привести, по мнению западников, к замене подневольного, крепостного труда свободным, преобразованию самодержавного государственного устройства в конституционное. Они считали, что основная задача «образованного меньшинства» — готовить русское общество к мысли о необходимости преобразований и воздействовать соответствующим образом на власть.
Славянофилы (А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, братья К.С. и И.С. Аксаковы и др.), отстаивали идею самобытности исторического пути России. Они пытались предложить особый путь реформирования страны — не по образцу западной парламентской монархии, а по пути российской «соборности», когда самодержец, не теряя прерогатив своей власти, будет «советоваться» с народом. Выступая за возрождение отечественных культурных тра3диций, славянофилы призывали интеллигенцию обратиться к изучению родной истории, русского языка, народных обычаев. Они полагали, что для России, исконными идейными началами которой являются православная вера и связанные с ней принципы внутренней правды и духовной свободы, не годятся ни западные принципы конституционной монархии, ни социалистические идеи. Политическим идеалом славянофилов была патриархальная монархия, опирающаяся на добровольную поддержку народа.
И западники, и славянофилы искренне радели за Россию. При всех разногласиях представители обоих течений сходились в отрицательном отношении к крепостному праву, к бюрократическому, полицейскому строю. Все они в глазах правительства являлись «неблагонадежными».
В повести Максима Горького «Детство» множество эпизодов, с которых выражается авторское отношение к жизни, характеризуются герои. Одним из таких эпизодов является «Пляска бабушки». Музыка, ритм танцевальных движений преобразили героиню, она стала как будто моложе. «Бабушка не плясала, а словно рассказывала что-то». Через танец героиня передавала свою душу, повествовала о нелегкой женской доле, о жизненных трудностях и невзгодах, а когда лицо «засияло доброй, приветливой улыбкой», то создавалось впечатление, что она вспоминает о чем-то радостном, счастливом. Пляска изменила Акулину Ивановну: «она стала стройней, выше ростом, и уж нельзя было глаз отвести от нее». Пляска возвращала героиню в дни беззаботной юности, когда еще не задумываешься о завтрашнем дне, чувствуешь себя беспричинно счастливой, веришь в лучшую жизнь. Бабушка во время танца становилась «буйно-красива и мила».
Описывая сам характер танца, писатель использует выразительные метафоры и сравнения: «плыла по полу бесшумно, как по воздуху», «большое тело колеблется нерешительно, ноги щупают дорогу осторожно», «лицо дрогнуло, нахмурилось и тотчас засияло доброй, приветливой улыбкой», «откачнулась в сторону, уступая кому-то дорогу, отводя рукой кого-то», «замерла, прислушиваясь», «ее сорвало с места, закружило вихрем». Эти художественные средства позво-ляют не только увидеть описываемую картину, но и почувствовать состояние героини.
Танец бабушки – неторопливый рассказ о прожитой жизни, счастливых мгновениях, трудных испытаниях, незабываемых впечатлениях.
Итак, эпизод горьковской повести «Детство», условно названный «Пляска бабушки», по-новому раскрывает образ бабушки, передает ее переживания, сложный внутренний мир.Танец бабушки – сценка, рассказ. У него есть сюжет, даже герои. Первая часть «рассказа» спокойная, задумчивая. Героиня его кого-то ждет, поглядывая из-под руки вокруг, она осторожна и нерешительна. Но вот героиня «рассказа» остановилась, напугавшись чего-то. Тут же изменилось лицо: нерешительность сменилась суровостью, «лицо дрогнуло, нахмурилось». Но что-то радостное произошло, а, может быть, она узнала того, с кем встретилась, потому что лицо «тотчас засияло доброй, приветливой улыбкой». Теперь уже бабушка плясала за двоих. Она «откачнулась в сторону, уступая кому-то дорогу, отводя рукой кого-то». Но что-то говорит ей герой, уговаривает, заставляет себя слушать, так как опустила голову бабушка, «замерла, прислушиваясь, улыбаясь все веселее». И исчезла нерешительность, изменился характер пляски: «ее сорвало с места, закружило вихрем». На глазах у мальчика бабушка преобразилась. Теперь «она стала стройней, выше ростом, и уж нельзя было глаз отвести от нее – так буйно-красива и мила становилась она в эти минуты чудесного возвращения к юности!» Наблюдая за людьми во время песен, танцев, герой видит, что никто не остается равнодушным: во время песен «все застывали, очарованные», на протяжении пляски «людей за столом подергивало, они тоже порою вскрикивали, подвизгивали, точно их обжигало». Бабушку ее танец преобразил, она Ребенок впервые столкнулся с силой искусства. «Певцы да плясуны – первые люди на миру!», – говорит одна из героинь «Детства».
