По веслед сть
geneme
B
ТИП
C
4.Определите, какой
речи представлен предложениях 6-10,
11-14 текста. Запишите ответ.
(1 )Как узнать возраст рыбы? (2)Учёные установить его очень
точно. (3) Оказывается, своеобразным
eë
рыбы
паспортом
является
чешуя. (4)У молодой рыбы чешуйки тонкие и нежные; подрастает рыба, и
чешуя становится больше, толще, грубее. (5 )Быстрее всего рыбы растут летом
и осенью, а зимой обычно рост прекращается, - в это время и образуется на
чешуе узкое тёмное кольцо.
(6)По числу годовых колец, по их ширине и по изломам чешуйки можно узнать
не только возраст рыбы. (7)Этот паспорт расскажет ио его хозяйки:
когда ей жилось сытно, когда – голодно, какого роста она была два или три
года назад. (8)Если эта рыба — «путешественница дальнего плавания», паспорт
сообит, когда она жила в море и когда попала в реку, ведь речные кольца
более узкие,
чем морские. (9)Можно узнать также, сколько раз она
нерестилась. (10)Когда рыбы идут на нерест, они голодают, края чешуйки
делаются тоньше, стираются, и на этом месте образуется рубец.
(11)Теперь понятно, почему такой паспорт не потеряешь. (12)Ведь даже если
у какой-нибудь рыбы будет содрано много чешуек, хоть несколько всегда
останется. (13)Конечно, чтобы всё это вычитать в рыбьем паспорте, надо знать
биологию рыб. (14)Паспорт узнать, где та или иная рыба растёт, где
ей лучше живётся.
сочинение (проблема, комментарий, позиция автора, своё мнение, 2 примера, вывод) по В.Чивилихину:
Высотный дом ажурно вырисовывался в мутном небе, лишь временами его стройный шпиль расплывался и исчезал в низких сырых тучах, что медленно тянулись над крышами , и казалось, все здание величаво плывет им навстречу. Оно росло меж расступающихся домов, широко раскидывало крылья, рельефно проступало сквозь волглый туман своими башенками и фризами. Люблю я московские высотные дома! Не те новые высокие сегодняшние параллелепипеды, возникающие вдруг то там, то сям по городу, очень похожие на чемоданы стоймя и плашмя, а именно высотные дома. Что в пору моего студенчества неспешно, основательно и одновременно воздвигнулись семью белыми утесами над нашей столицей, стоящей, как и Рим, на семи холмах… Никогда не соглашался с теми, кто, следуя моде – было же время! – почем зря ругал их. Помню, как герой одного популярного тогда романа, из ученых – физиков, подходя, как сейчас я, к этому скульптурно – монументальному и в то же время изящному и легкому дому на Котельнической набережной, назвал его почему – то «чванливым и плоским». В те годы мне однажды удалось проделать маленький эксперимент. На плакатную фотопанораму Москвы я положил несколько бумажек и подвел и ней москвичей – оппонентов? - Что за город? Они недоуменно рассматривали невыразительные ряды и скопления домов и не смогли увидеть никаких подробностей, сглаженных масштабом. - Ну, знаешь! Это может быть Пермью или Курском. - Или Марселем…Плоский какой – то город. Дунул я на бумажки, закрывавшие верх высотных зданий, и они ахнули. - Москва! Говорили тогда, что дороги эти здания, но разве дешево обошлись Кремлевские башни, московское метро? С излишествами, дескать, однако «излишеств» куда поболе в отделке Василия Блаженного или, скажем, того же метро, если сравнить его с заграничными. Высотные здания, будучи несколько похожими друг на друга и в то же время очень разными, естественно и тактично дописали градообразующий абрис Москвы, и было что – то истинно высокое и символичное в замысле, увенчавшем Ленинские горы, вознесшем над столицей ее университет. Высотный дом на Котельнической набережной стоит хорошо, красиво, с любой стороны выглядит не плоским, а объемным.