1. Салатын адамымыз қағаздың дəл ортасында тұруы керек. Бұл кез келген суретті салатын кезде ескеріледі.
2. Қағазға салынатын бейне тым үлкен немесе тым кішкентай болмауы керек.
3. Портрет салғанда көзге аса мəн беру керек. "Көз – жанның айнасы"- дегендей, салынып жатқан портреттен адамның ішкі жан дүниесі көрініп тұрса, бұл ең керемет туынды. Атақты Мона Лизаның бар сыры осы жұмбақ , мейірімді көздерінде.
4. Бұрыннан қатып қалған ережелерге сүйенудің қажеті жоқ. Ол сіздің танылуыңызға кедергі келтіреді. Еркін болыңыз. Қиялыңызға ерік беріңіз. Сонда сіздің салған суретіңіз көптің арасынан ерекшеленіп тұрады.
5. Көп еңбектеніңіз. Суретті көп салған сайын қолыңыз икемденеді.
6. Жан дүниең қандай болса, суретің де сондай болады.
7. Əрдайым адамдардың бет пішіні, басының формасы, дене бітіміне назар аударып жүріңіз. Адам салу анатомиямен байланысты. Жəне адамдардың эмоциясын бақылап үйреніңіз.
8. Түстерді таба білу керек, ол үшін аздаған тәжірибе керек. Жай ғана палитраны алыңызда, түстерді бір- бірімен араластырып көріңіз. Жəне түстердің қосындысын ұмытпаңыз.
Доргонь поначалу воспринял предложение У Саньгуя как ловушку, и не торопился с ответом, однако обстоятельства толкали маньчжуров на союз: замена разложившейся династии Мин новой сильной властью могла положить конец маньчжурским набегам на северные провинции Китая. Поэтому, когда У Саньгуй лично прибыл в маньчжурскую ставку, было достигнуто соглашение: У Саньгуй принёс клятву верности малолетнему Фулиню, и маньчжурская армия двинулась на юг. К тому времени повстанческая армия уже разгромила выставленный У Саньгуем заслон, а её авангард окольным путём проник за Великую стену. Здесь, у прохода Ипяньши, маньчжуры нанесли ему поражение, и двинулись к Шаньхайгуаню, к которому с юга уже подходил Ли Цзычэн. Шаньхайгуаньская битва закончилась полным разгромом Ли Цзычэна.Разбитая повстанческая армия 3 июня без боя оставила Пекин, куда 6 июня вошли маньчжурские войска. Устроив пышную церемонию похорон повесившегося императора Чунчжэня, Доргонь провозгласил династию Цин его наследницей и мстительницей за последнего монарха династии Мин. Особым манифестом всем китайским чиновникам, перешедшим на сторону Цин, было обещано зачисление на службу, повышение в чине и возможность вести дела вместе с маньчжурами. Пекин был объявлен новой столицей Цин, 30 октября туда был привезён малолетний Фулинь.Армия Ли Цзычэна, покинув Пекин, двинулась на юго-запад, чтобы соединиться со стоявшими гарнизонами в крупных городах частями. Их неотступно преследовали войска У Саньгуя и Шан Кэси, подкреплённые маньчжурской конницей князей Додо и Боло. Около Чжэндина состоялось большое сражение, длившееся два дня, в его ходе был ранен Ли Цзычэн; однако ни одна из сторон не одержала победы. Начав через некоторое время отход, повстанцы отправились к горам Тайханшань, и через перевал Гугуань вступила в провинцию Шаньси. Воспользовавшись отступлением повстанцев, на местах стали поднимать голову их враги — помещичьи дружины, сельские ополчения, силы деревенской самообороны; лидеры этих отрядов следовали примеру У Саньгуя и переходили на сторону маньчжуров.В Шаньси армия Ли Цзычэна не получила поддержки со стороны уставшего от войны крестьянства, понесла значительные потери в боях; в ней начались раздоры. Часть командиров со своими частями отделились от главных сил, основная масса войск через перевал Тунгуань перешла в провинцию Шэньси и сделала своей базой Сиань, где повстанцы создали свои органы власти и резко увеличили численность войск. Тем временем войска У Саньгуя и маньчжурская конница малой кровью покорили всю провинцию Шаньси; точно так же были завоёваны южная часть столичной провинции и провинция Шаньдун.После овладения Пекином началось массовое переселение в провинцию Чжили всех «знамённых», живших на равнине Ляохэ в Южной Маньчжурии. Началось запустение юга Ляодуна, центральные и северные районы Маньчжурии опустели ещё в результате походов Нурхаци и Абахая. Маньчжурия превратилась в пустынный край с более или менее обжитыми, но малолюдными центральными районами. В этих условиях часть северных тунгусских племён начала платить ясак уже не маньчжурским, а русским властям.
