На следующий день сенат, возмущённый убийством ликтора, принял чрезвычайное постановление, облекавшее Луция Опимия неограниченными полномочиями[104]. Это был первый в истории Рима случай объявления фактически военного положения без назначения диктатора[105].
Всю ночь Опимий готовился к решительной схватке: он собрал отряд критских лучников, приказал вооружиться и явиться на Капитолий всем сенаторам и всадникам (каждому — с двумя вооружёнными рабами). Союзник Гракха Марк Фульвий Флакк со своей стороны собирал плебс[106]. Утром Гракха и Флакка вызвали в сенат для дачи объяснений, но они в качестве ответа заняли Авентин, а в сенат отправили только младшего сына Флакка, который «обратился к консулу и сенату со словами примирения»[107].
Тогда Опимий приказал арестовать Флакка-младшего и двинул свои вооружённые силы на Авентин. Началось полномасштабное сражение, шедшее, согласно Орозию, с переменным успехом, пока Опимий не ввёл в бой лучников[108]. Под обстрелом гракханцы обратились в бегство[109]. Флакк был убит, а Гракх, не участвовавший в схватке, смог бежать на другой берег Тибра, где пал от руки своего раба, действовавшего по его Всего на Авентине погибло 250 человек, а в ходе последовавших расправ — ещё три тысячи; тела погибших бросали в Тибр, а их имущество подвергалось конфискации[112][113]. Опимий, как пишет Орозий, был настолько безжалостен, что казнил много невиновных, даже не объявив им причину казни[114].
За головы Флакка и Гракха консул ещё перед схваткой назначил вознаграждение в размере равного веса золота. Голову Гракха Опимию принёс друг последнего Септумулей, предварительно вынув из отрубленной головы мозг и залив на его место расплавленный свинец для большего веса[115][116]. Он получил золото, а «безвестные люди», принесшие голову Флакка, — нет (так у Плутарха[112]; согласно Аппиану, награда была выдана за обе головы[117]).
У декабризма таким фундаментом стало свободолюбие — настроение совершенно не политическое, но явно оппозиционное. Свободолюбцем в те годы считался человек, резко протестовавший против попыток властей максимально формализовать жизнь дворянского сословия, продиктовать ему не только правила поведения на службе, но миропонимание вообще, вплоть до поведения в быту.
Проявлялось свободолюбие самыми разными от чудачества и оригинальничания до участия в запрещенных дуэлях; от так называемого гусарства (по нынешним меркам — мелкого хулиганства) до карточных игр, в которых проигрывались состояния, а то и жены. Каждый декабрист, безусловно, боролся за свободу народа и свою личную независимость и в этом смысле был свободолюбцем. Но понятно, что далеко не все свободолюбцы автоматически становились революционерами.
Однако и те и другие отстаивали свое право на свободную мысль, на жизнь, не подверженную мелочному контролю властей, выстроенную в соответствии с собственными понятиями и представлениями. А потому для многих свободолюбцев движение декабристов было вполне понятным и по-своему близким. Их напугало не само это движение и его цели, а факт восстания 14 декабря. Декабристы-инсургенты представлялись им не политическими деятелями, а романтиками и мечтателями, плохо обдумавшими свои действия.
Отношение к дворянам-радикалам (во всяком случае, в столичных кругах) начинает меняться в лучшую сторону после их ареста и окончательно переломилось после вынесения им приговора. Переход декабристов из разряда заговорщиков и мятежников в ряды жертв самодержавного режима кардинальным образом повлиял на отношение к ним общества. А отсюда было уже недалеко и до переосмысления целей движения.
Я думаю конституционный.
Знаю очень много выбери самое главное