Собор святой Софии, или Собор Премудрости Божией, был построен в 530 г. н.э. в Константинополе (ныне Стамбул). Прекрасное, богато украшенное здание из камня и мрамора увенчано золотым куполом около 30 м в поперечнике. Этот купол был значительным инженерным достижением для своего времени, однако он обрушался несколько раз за время существования храма. На углах здания возвышаются четыре изящные башни.
Интерьер Софийского собора представляет собой широкое пространство, разделенное колоннами и арками, поддерживающими купол, который как бы парит над зданием. Когда-то все стены были украшены мраморными и золотыми мозаичными изображениями библейских сцен и христианских святых.
В 1453 году Константинополь захватили турки-османы, и Святую Софию превратили в мечеть. Ислам не приветствует изображения людей, поэтому многие мозаики были заштукатурены. В 1934 году президент Турции Мустафа Кемаль Ататюрк сделал здание музеем. В последние годы в нем ведутся реставрационные работы, и некоторые мозаики были расчищены. Несмотря на все испытания, Айя-София остается, по общему мнению, одним из красивейших зданий в мире.
Открытие древнейших цивилизаций Эгейского мира было воспринято в свое время как своеобразное овеществление греческого «героического века» или «мифической эры», до этого момента остававшейся неким подобием царства теней, вернуть жизнь обитателям которого, да и то лишь на время, могли только мощные разряды творческой энергии, заключенные в произведениях эпических и трагических поэтов. При взгляде на извлеченные из-под земли усилиями нескольких поколений археологов развалины дворцов и цитаделей, стенные росписи, диковинки ювелирного искусства и многие другие памятники эпохи, долгое время считавшейся доисторической, невольно возникала мысль (сейчас уже трудно установить, кто высказал ее впервые), что именно к этому времени, или к бронзовому веку, восходит вся та невероятно богатая и многообразная мифологическая традиция, которая впоследствии непрерывно снабжала сюжетами античную литературу и искусство. Эту идею, в то время казавшуюся совершенно неоспоримой, последовательно развил и аргументировал в своей книге «Микенское происхождение греческой мифологии» известный шведский исследователь античной религии М. Нильссон. Уже этот автор обратил, однако, внимание на одно достаточно странное обстоятельство, находившееся в явном противоречии с его основными положениями: сюжеты и персонажи даже наиболее популярных греческих мифов в микенском, а тем более в минойском искусстве, за крайне редкими исключениями, практически не встречаются1). Стремление как-то заполнить этот вакуум вызвало в свое время появление целой серии подделок, среди которых наибольшей известностью пользовались золотые перстни с печатями из так называемого «клада в Фисбе», на которых были изображены отдельные сцены из мифов об Эдипе и Оресте2). Нельзя не согласиться с В. В. Ивановым, заявившим в одном из своих недавних выступлений, что «античную мифологию следует интерпретировать как новую жизнь архаических мифов — как переложение (и одновременно переосмысление) последних, как вторичное воссоздание архаических мифов, по большей части не сохранившихся»3). Действительно, теперь становится все более очевидным, что дистанция, отделяющая хорошо известные каждому по литературе и произведениям искусства [29] греческие мифы от их далеких микенских и минойских прототипов, была намного длиннее, чем это представлялось первоначально. Вероятно, именно этим и объясняется чрезвычайная трудность распознавания привычных мифологических сюжетов в искусстве эпохи бронзы. В тех пока еще крайне редких случаях, когда в произведении критского или микенского художника все же удается угадать хотя бы отдаленный прообраз знакомого мифического персонажа или первичную схему знакомой мифической фабулы, почти всегда приходится делать поправки на самую радикальную трансформацию, пережитую данным персонажем или данным сюжетом в позднейшей мифологической традиции. Более того, следует признать, что без таких поправок едва ли может состояться и само угадывание первоисточника классического мифа.
Эти общие положения мы попытаемся теперь проиллюстрировать, взяв в качестве примера историческую судьбу такого популярного героя греческих мифов, как Дедал. Древние считали Дедала такой же исторически реальной личностью, какими были для них и многие другие герои мифов. Его многочисленные творения, а также творения его сыновей и учеников бережно сохранялись во многих городах Греции, Сицилии и Италии (Diod. IV-78; Apollod. II.6.3; III.15.8; Paus. VIII.35.2; IX.11.4; 40.2), являясь как бы наглядным подтверждением реальности своего создателя. Античных авторов, повествующих о приписываемых Дедалу диковинных постройках, изваяниях богов и всяких иных произведениях искусства, по-видимому, не особенно смущало то, то в большинстве своем эти сооружения и изделия были отделены от предполагаемого времени жизни самого их творца, по крайней мере, несколькими столетиями (об этой хронологической неувязке они, вероятно, просто не догадывались, так как еще не умели датировать хотя бы приблизительно древние памятники архитектуры и искусства). Не смущало их также и то, что среди этих достопримечательностей встречались явные подделки, как, например, бронзовый кратер с греческой надписью: «Дедал дал меня как дружеский дар Кокалу», посвященный знаменитым Фаларидом, тираном сицилийского города Акраганта, в храм Афины Линдии на о-ве Родос4).
Відповідь:
Литература XVII века - это условная историческая эпоха, которая выделяется в истории мировой литературы. В отдельных регионах она была вполне самостоятельной временем (Европа). В Европе сутки представлена двумя мощными художественными течениями - барокко и классицизмом, частично повлияли и на литературы других регионов.
В истории большинства западноевропейских литератур XVII века является самостоятельной, особой эпохой, по своему содержанию отличается от предыдущей эпохи Возрождения и от последующей эпохи Просвещения. Литература XVII века, эпохи резкого перелома общественного устройства, значительных исторических катаклизмов (Тридцатилетняя война, Английская революция), теряет характерную для Видродженнягармоничнисть мировосприятие, представление о целостности человеческой натуры, о неразрывном единстве общественного и личного начал. Появляется осознание антагонизма между личностью и обществом, между возвышенным жизненным идеалом и реальной действительностью, изображаются внутренние противоречия человека. Писатели XVII века развивают трагические мотивы, наметились в произведениях представителей Позднего Возрождения. Острые противоречия исторического процесса XVII века становятся источником художественных поисков. Для творчества таких писателей, как Вондел в Голландии, Мильтон в Англии, Кальдерон в Испании, Корнель, Расин и Мольер во Франции, Гриммельсгаузен в Германии, показательные поиски позаособових закономерностей, которые управляют человеческой судьбой. Иногда, чаще всего в произведениях так называемых «низких жанров», в комедии или романе, эти поиски перерастают в изображение социальной среды или материальных условий, влияющих на формирование личности. Отсюда вытекают особенности нового типа реализма 18-19 века. Новыми являются также попытки таких поэтов, как Мильтон, найти в общественных столкновениях источник возвышенной, героической романтики. Историческое значение этих новых жизненных явлений осмысленно поэтом с библейских образов.
Таким образом в литературе XVII века новаторские черты тесно переплетаются с разработкой художественных традиций, укоренившиеся в глубине веков. В литературе 18 столиттявидбуваеться серйознийстильовийзлам. Практика универсальных стилевых систем остается в минулому.Мистецтво, насампередлитература, становятся отдельной сфероюкультурногожиття и уже не выражают совокупные культурно-исторические стремление своего времени. Эстетические системы теряют значение всеобщности. Расходятся пути различных видов искусства: литературы итеатру, театра и музыки. Поэт больше не использует общий стилевой фонда суток, он создает собственную систему стиля и подчиняет ее своей личной замысла.
просветительская эстетика
Просветители подчинили свое творчество задаче переустройства общества. Главным принципом утверждения воспитательной роли искусства, демократической идейности. Использовав вченняАристотеляпро искусство, просветители заложили теоретические основикритичного реализма, развившегося уже в мистецтви19 века. Произведения просветителей отличает концептуальность, они глибокофилософични. В ряде случаев это своеобразные беллетризованные философськитрактаты. Отсюда и просветителей. Они создали -политичногороману, морально-политичноидрамии гротескно-комедийногопамфлету. При этом широко использовали литературные формы старых мастеров: памфлетиЛукиана, философскую поемуЛукреция, сатиричнулитературу Ренессанса: твориЕразма Роттердамского, Франсуа Рабле, Томаса Мора, которых они считали своими идейными предшественниками.
Просветители ввели в литературу героя-простолюдина в качестве положительного образа. Начали воспевать его труд, мораль, сочувственно изображать его страдания. При этом часто критиковались господствующие состояния, в литературу вводился критический элемент, кроме художественного имел и политическое значение. Просветительский герой - деятельный, уверенный в себе. В западноевропейской литературе просветительские тенденции сначала зародились в Англии в начале 1700-х годов, достигли своей вершины в середине века во Франции и перешли в новое качество в конце века в Германии.