Ломени де Бриенн
Объяснение:
Нотабли собрались в Версале 22 февраля 1787 года. Среди них были принцы крови, герцоги, маршалы, епископы и архиепископы, президенты парламентов, интенданты, депутаты провинциальных штатов, мэры главных городов — всего 144 персоны. Отражая преобладающее мнение привилегированных сословий, нотабли выразили своё возмущение предложениями реформы избрать провинциальные ассамблеи без сословного различия, а также нападками на права духовенства. Как и следовало ожидать, они осудили прямой поземельный налог и потребовали в первую очередь изучить доклад казначейства. Поражённые докладом о состоянии финансов, они объявили самого Калонна главным виновником дефицита. В результате Людовику XVI пришлось дать отставку Калонну 8 апреля 1787 года[11][12].
Ломени де Бриенн
Преемником Калонна по рекомендации королевы Марии-Антуанетты был назначен Ломени де Бриенн, которому нотабли предоставили заём в 67 млн ливров, что позволило заткнуть некоторые дыры в бюджете. Но утвердить поземельный налог, падавший на все сословия, нотабли отказались, сославшись на свою неправомочность. Это означало, что они отсылали короля к Генеральным штатам, не созывавшимся с 1614 года. Ломени де Бриенн был вынужден проводить политику, намеченную его предшественником. Один за другим появляются эдикты короля о свободе хлебной торговли, о замене дорожной барщины денежным налогом, о гербовом и иных сборах, о возвращении гражданских прав протестантам, о создании провинциальных собраний, в которых третье сословие имело представительство, равное представительству двух привилегированных сословий, вместе взятых, наконец, о поземельном налоге, падающем на все сословия. Но Парижский и иные парламенты отказываются регистрировать эти эдикты. 6 августа 1787 года устраивается заседание с присутствием короля (фр. Lit de justice), и спорные эдикты вносятся в книги Парижского парламента. Но на другой день парламент отменяет как незаконные постановления, принятые накануне по приказу короля. Король высылает Парижский парламент в Труа, но это вызывает такую бурю протестов, что Людовик XVI вскоре амнистирует непокорный парламент, который теперь также требует созыва Генеральных штатов[13]
А откуда мы знаем, что читали люди тысячу лет назад? Тысяча лет даже для истории – срок огромный. И тем не менее ответить можно. Во-первых, есть книги, которые сохранились – это рукописи XI века, XII, XIII. Их не так много, но они есть. От домонгольской Руси осталось меньше 200 рукописей – 190 было на 1964 год. Если и прибавилось – какие-то рукописи могли быть найдены, то это – единицы. И понятно, почему так мало – тяжелой была жизнь. Из летописей узнаем, что пожары происходят в городах регулярно и часто, а книги горят. Горят при войнах, междуусобицах. И тем не менее, что-то осталось.
Надо сказать, что подавляющее большинство книг, за исключением пятнадцати – это богослужебная литература, то есть литургика. И эти книги читали, безусловно. Потому что большая часть населения – христиане, и значит, литургическая литература была необходима и востребована.
Интересно, что по количеству богослужебной литературы историки пытаются определить объем всего книжного наследия Киевской Руси и Руси домонгольской. По экспертным оценкам, до нас дошли доли одного процента, то есть сегодня мы имеем тысячную часть того, что было в Древней Руси.
Но совершенно поразительно, что Михаил Афанасьевич Булгаков все-таки был прав, когда говорил, что «рукописи не горят». Действительно, не горят, потому что даже при таком, самом мизерном количестве сохранившихся книг мы можем представить себе, каков приблизительно был круг чтения людей в Древней Руси в домонгольский период, во время монгольского нашествия и монгольского владычества и в период Московской Руси.
… Редко-редко, когда давалась ссылка на автора. А так – текст, а в нем – кусок из другой книги, …Эта норма имела еще одно правило: можно было оборвать фразу в самом интересном месте, а ты уж сам должен додумывать, чем она заканчивается и что хотел сказать автор…
…В средневековом обществе, в частности в Древней Руси, память играла принципиально иную роль, чем сейчас, потому что до изобретения книгопечатания память – основной носитель информации. Книга могла попасть в руки к человеку один раз, и он должен был ее прочитать и запомнить – иначе ее не стоило читать. И запоминали огромные тексты. Есть, скажем, в Киево-Печерском патерике рассказ о Никите Затворнике. Он знал наизусть Пятикнижие Моисеево, всех пророков по чину, то есть все годовые чтения, и еще знал иудейские апокрифы. Судя по всему, он знал древнееврейский. Знал он и древнерусский. Вот такой объем информации! Но есть маленькая приписка: «И с ним в этом никто не мог состязаться», то есть понятно, что древние интеллектуалы знали тексты, но не в таком объеме. Или еще одна интересная история. Появился некий чернец, который был одержим бесом и начал говорить на разных языках. Он заговорил на латыни, на древнееврейском, на греческом, на сирийском. И ни у кого не возникает вопрос, а откуда знали те люди, что были с ним рядом, на каких языках он начал говорить? Да потому что люди того времени были знакомы с этими языками, а кто-то знал их настолько хорошо, что мог читать рукописи, написанные на них.
Владимир Мономах пишет, что его отец, никуда не выезжая, знал пять языков. Хотя в княжеской среде, судя по всему, знание трех-четырех языков было нормой. И можно даже сказать, какие языки тогда знали. Про Владимира Мономаха, например, совершенно определенно. Потому что до подросткового возраста, в детстве, он воспитывался, вернее всего, у матери, а мать у него – греческая принцесса, и значит говорили по-гречески. Бабушка – шведка, ее невестка – англо-саксонка, а это мама Юрия Долгорукого. Теперь понятно, на каких языках беседовала вся эта публика между собой… Европейские языки знали хорошо.
Еще пример. Игумен Даниил совершает паломничество в Святую Землю и оставляет потрясающее произведение – «Хожение», которое потом становится образцом для всех последующих «хожений». А он едет через Грецию, приезжает в Иерусалим, он встречается с Болдуином I, не по-славянски же он говорил?! Нужен был язык общения и не один. Даниил должен был знать греческий и латынь, а чтобы как-то общаться с местным населением, он должен был хотя бы немного знать и местные языки. Кроме того, был такой феномен, как толмач, то есть переводчик. А значит, были и переводчики. И конечно, жили русские люди в Греции, были русские там и в монастырях.
Нам трудно сейчас это представить, но языковая среда в те времена была совершенно иная. Активно действовали торговые, купеческие пути, которые проходили через Русь, и общение между купцами разной языковой принадлежности было совершенно необходимо. Кроме того, были еще и скандинавы – именно они составляют значительную часть дружин первых русских князей, а они очень активны, очень мобильны и общительны. Существует и постоянное общение с диаспорами. Судя по всему, достаточно большая иудейская диаспора была в Киеве, ...
..Читать и общаться они могли свободно на тех языках, которые были им нужны для дела, для души или в силу сложившихся обстоятельств.
ответ:У відповідь на клопотання відновити самостійні зовнішньополітичні зносини Лівобережної Гетьманщини Розумовський дістав категоричну відмову.
Особливому контролю підлягали фінансові справи Гетьманщини.
Найрішучіші заходи Кирила Розумовського, спрямовані на оновлення життя Гетьманщини, випали на 60-ті рр. XVIII ст. Повернувшись до Глухова після чергової тривалої поїздки до Петербурга й Москви на початку 1760 р., гетьман відвідав усі полки Гетьманщини. Поїздка переконала його в необхідності суттєвих змін у діяльності адміністративних органів.