В целом, правление Флавиев оказалось переломной эпохой для развития имперских и монархических тенденций принципата за счет полисных и республиканских элементов. Во всех сферах государственного управления, имеющих отношение к развитию Римской империи как целостного, стабильного, унифицированного организма под контролем сильной центральной власти, политика Флавиев была очень последовательной и весьма эффективной. Правление Ве Тита и Домициана подготовило расцвет римской державы в эпоху Антонинов, и во многом успех Флавиев определялся их принадлежностью к той силе в политической элите, для которой главными были интересы единого государства, охватывающего весь известный римлянам мир. Однако в сфере построения взаимоотношений с различными слоями населения и особенно с сенаторским сословием, теоретическим партнером принцепсов в управлении государством, где фактор личного поведения императора был чрезвычайно важен, правление Флавиев оказалось контрастным. Принципат Ве и Тита был временем выработки баланса в отношениях между сенатом и принцепсом. Основами этого баланса были, с одной стороны, расширение сенаторского сословия за счет выходцев из провинций, с другой - отказ императоров от широкомасштабного террора против сената, а результатом - постепенное нивелирование традиционного конфликта, существовавшего во взаимоотношениях императорской власти и республиканской аристократии. Правление Домициана, напротив, было временем экзальтации абсолютной власти принцепса и целенаправленных репрессий против любого проявления недовольства и независимости сената, что, впрочем, хотя и более жестко, но не менее эффективно расчищало путь тому новому стилю отношений между императором и сенатом последующей эпохи, при котором дуализм власти был формальным и целиком контролировался монархом.
На другом полюсе имущественного неравенства находилась усуньская беднота. Этнографы подсчитали, что для ведения скотоводческого хозяйства, которое могло бы обеспечить лишь пропитание для одной семьи, необходимо было стадо скота в 25 условных лошадей (1 лошадь = шести овцам. (Марков Г. У. Кочевники Азии. –М., 1976. – С.21). Отсюда ясно, что «самые богатые» семьи усуней имели скота минимум в 160, а то и в 200 раз больше, чем семья рядового скотовода.
По обычному праву, существовавшему у всех скотоводческих обществ, хозяин скота был фактическим хозяином и пастбищ. Владение пастбищами закреплялось сооружением зимовки и захоронениями предков, над которыми насыпались хорошо заметные курганы. Площади зимних пастбищ соответствовали количеству скота. Практика определила, что для зимовки одного коня необходимо 8-1 О га естественных пастбищ среднего качества (Потапов лл. О сущности патриархально-феодальных отношений у кочевых народов Средней Азии и Казахстана / / Материалы науч. сессии, посвященной истории Средней Азии и Казахстана в дооктябрьский период. - Т. 1. - Ташкент, 1955. - С. 21.). Таким образом, полярные размеры пастбищ во владении разных по достатку семей были от 200-250 га до 32-50 тыс. га.
