Было ясно, как Божий день, что страна нуждается в переменах, в преобразованиях. Император Александр 1 стремился к новым реформам, давал задания своим доверенным лицам (М.М. Сперанскому, А.А. Аракчееву и др.) на разработку новых проектов, но не решался проводить их так как не чувствовал поддержки дворян, он боялся переворота и свержения с трона российского. Бездействие и нерешительность властей порождало тайные общества, которые, в свою очередь также разрабатывали свои программы и уставы. Во многом их идеи совпадали. Естественно, эти проекты держались втайне, тем более что в обществах, действительно, вынашивались планы насильственного свержения императора.
Голицын без умолку твердил боярам о необходимости учить своих детей, выхлопотал разрешение посылать их в польские школы, советовал приглашать польских гувернеров для их образования. Несомненно, широкие преобразовательные планы роились в его голове. Жаль, что мы знаем только их обрывки или неясные очерки, записанные иностранцем Невиллем, польским посланцем, приехавшим в Москву в 1689 г. незадолго до падения Софьи и Голицына. Невилль видался с князем, говорил с ним по-латыни о современных политических событиях, особенно об английской революции, мог от него кое-что слышать о положении дел в Москве и тщательно собирал о нем московские слухи и сведения. Голицына сильно занимал вопрос о московском войске, недостатки которого он хорошо изведал, не раз командуя полками. Он, по словам Невилля, хотел, чтобы дворянство ездило за границу и обучалось там военному искусству, ибо он думал заменить хорошими солдатами взятых в даточные и непригодных к делу крестьян, земли которых оставались без обработки на время войны, а взамен их бесполезной службы обложить крестьянство умеренной поголовной податью.
