Особая этнографическая область Восточной Европы на пересечении с Азией называют Поволжьем. Народы, населяющие эту территорию, имеют много общего в происхождении, в культуре, быте. К поволжским народам относят мордву, марийцев, удмуртов, чувашей, казанских и поволжских татар и башкир. Последних относят к народам Поволжья условно, их культуры связана как с Поволжьем, так и со средней Азией.
На уклад жизни поволжских народов в 17 веке оказывает то, что в 16 веке Поволжье вошло в состав России. Исторически эти народы всегда занимались земледелием и скотоводством. Экономически богатый край привлекал московских феодалов, которые разбирали земли коренного населения, строили свои вотчины, из местных народов делали крепостных. Захват Поволжских земель был настолько популярен среди московских феодалов, что в середине 17 века московским правительством было введено ограничение земельных захватов, так как они боялись что сбор ясака упадёт.
Народы Поволжья не могли объединиться и восстать, потому как московская власть сеяла между ними вражду. Москва поддерживала татарских феодалов, приглашая на службу и выдавая за это земли. Так, появляется понятие «служилых татар». Народы Поволжья массово обращали в христианство, давая привилегии и даже денежное вознаграждение принявшим христианскую веру.
Я спартанец и многие знают, что если я взрослый спартанец, то я серьезную школу жизни в юности.
Да, я сам себе добывал пищу, может иногда и крал ее, но до 17 лет, я делал это сам. Зато я не умею говорить с разными оборотами и хитросплетениями, я говорю лаконично.
В нашей школе мы очень много состязались в таких сферах как бег, прыжки, метания и единоборство.
У нас не было нормального дома и не ложились в теплую постель после трудного дня. Все обстояло иначе, я не знал что существует кровать, ведь всю юность я спал на подстилках, которые готовил из тростника самостоятельно.
Но это не значит, что я происхожу из бедной семьи. Наоборот, я и мои родители – полноправные граждане, и мы получаем спартанское образование.
Говорят, что многие новорожденных мальчиков сбрасывали в ущелье, если у них имелись физические недостатки, но это не так.
И никто не выбирал мне такую участь так заведено, что мой отец следовал многовековым традициям. Я спал в грубых колыбелях, когда был малышом, находился в военном лагере, когда мне было 7. Я учился выживать и почти всегда балансировал на грани жизни и смерти, и не видел нормальной одежды до 12 лет.
Было у нас и развлечение. Нам разрешалось убегать в деревню, грабить ее, убивать животных, греться в них, убивать самого сильного мужчину деревни. И все это закончилось только когда мне было 17 лет.