Відповідь:Древнегреческие полисы, города-государства, формируются начиная с 8 века. Это новый, доселе не существовавший организации общества. Прежде всего, что на себя обращает наше внимание, это небольшие его размеры. Греческий полис можно было обойти пешком иногда в течение одного дня. Население самых крупных полисов – Афин и Спарты даже в лучшие времена не превышало 200 тысяч человек, что меньше населения одного района Санкт-Петербурга.
Формирование полиса шло постепенно. Вначале это были укрепленные селения, которые служили защитой во время войны. Слово полис и означает город. Потом, по мере того, как вокруг этого центра селилось все большее количество людей, старая его часть оставалось центром. Вокруг могло быть несколько сельских поселений. Сельское хозяйство включало в себя скотоводство, хлебопашество, виноградарство, огородничество. Природные условия Греции были таковы, что сельское хозяйство не требовало каких-либо сложных сооружений – оросительных каналов или плотин, что делало это занятие не слишком трудоемким. Следовательно, хотя рабский труд и был необходим, количество рабов никогда не было слишком большим.
Кроме земледельцев в полисе проживало множество собственно горожан - ремесленников. Таким образом, мы видим. что полис был единицей вполне самодостаточной. Однако же по мере развития ремесел и искусств возрастала потребность и в товарах, привозимых издалека.
Как правило, город -государство сам был портом, либо находился вблизи порта.
Государственное управление было республиканским. Основой общества являлись свободные граждане. Ими считались коренные жители, имеющие земельный участок. Прибывшие из других областей, даже находящихся вблизи, гражданами не являлись. С утерей участка земли человек мог лишиться гражданства. Однако власти обычно старались Из общинной земли мог быть выделен участок, на богатых граждан налагались так называемые литургии- обязанность выплачивать суммы на общественные нужды.
Однако даже самое подробное описание общественно-политического и хозяйственного устройства полиса не позволит нам понять его неповторимое своеобразие и смысл. Именно в греческих полисах зародилось все, что составляет нашу цивилизацию. Философская мысль, искусство, понятие о ценности личности и ее свободы, которое, заметим, возникло задолго до прихода христианства. Правила поведения, когда высшим позором было не уметь доказать свою правоту словом.
Греки были первыми, кто задался во Что есть сущее? Что такое красота? Что такое добро?
Мы знаем, что понятие добродетели включало в себя прежде всего добросовестное выполнение своих обязанностей. Уважаемым гражданином являлся тот, кто усердно работает и содержит в порядке свой дом и хозяйство. Праздность, стремление к чрезмерному обогащению порицались.
Нравственные принципы происходили не из мифологии, где, как мы знаем, было не очень много положительных примеров. За каждым свободным гражданином признавалось не только право принимать участие в общественных делах, но и право быть предоставленным самому себе.
Граждане проводили много времени в обсуждении самых различных проблем, в спорах, беседах и дискуссиях. Стремление к истине порождало необходимость умения аргументировать. Поэтому философ должен был быть и блестящим оратором, поэтом, а также в совершенстве знать законы.
Хотя часто употребляют такие понятия, как «индийская философия», «китайская философия», следует заметить, что та философия, которая единственно имеет право на такое название, родилась в Древней Греции. Что мы и видим из греческого названия. Никогда до этого не ставились такие во и искались таким образом на них ответы. Во все времена люди сталкивались с потрясениями, войнами, катаклизмами, но никогда до этого поиски того, что удерживает мир в стабильности и гармонии, не велись таким образом.
Греки видели, что природа поддерживает себя в равновесии. Поэтому они искали первооснову бытия, которая является тканью мира. Именно стремление найти этот объединяющий всё смысл и побуждало досократиков видеть эту первооснову Фалеса – в воде, Анаксимена – в воздухе и т. д. Хотя зачастую это и бывает истолковано, как »наивные попытки научного познания мира», никто еще не доказал этого. Скорее здесь имеет место попытка понять нечто непонятное через привычное. Современный человек не пытается понять греков, а приписывает им собственные мысли, побуждение и мировоззрение.
«Философия, будучи новой формой общественного сознания, развивалась как одновременный процесс открытия иной социальной реальности в переименовании этой реальности. Отсюда весьма значимой оказывалась проблема новых словообразований. Выявить мир в иной мировоззренческой перспективе, назвать и тем самым внести в язык неизвестный ранее аспект бытия – это означало помыслить и раскрыть его, сделать зримым и сохранить для последующего мышления. Основной оказывалась тема начала всего сущего, преодолевающего беспорядок и образующего бытийную полноту…»*
Восста́ние Спартака́ (лат. Bellum Spartacium или лат. Tertium Bellum Servile, «Третья война с рабами») — величайшее в древности[1][2] и третье по счёту (после первого и второго Сицилийских восстаний) восстание рабов. Последнее восстание рабов в Римской республике датируется обычно 74 (или 73)—71 гг. до н. э.[3] Восстание Спартака было единственным восстанием рабов, представлявшим прямую угрозу центральной Италии. Окончательно подавлено в основном благодаря военным усилиям полководца Марка Лициния Красса. В последующие годы оно продолжало оказывать косвенное воздействие на политику Рима.
Между 73 и 71 годами до н. э. группа беглых рабов — первоначально небольшая, примерно из 78 беглых гладиаторов — переросла в сообщество из более чем 120 тыс.[4] мужчин, женщин и детей, относительно безнаказанно перемещавшихся по Италии под руководством нескольких лидеров, в том числе знаменитого гладиатора Спартака. Бое взрослые мужчины из этой группы составляли удивительно эффективный вооружённый отряд, который неоднократно показывал, что может противостоять римской военной мощи, как в виде местных патрулей и милиции, так и в виде подготовленных римских легионов под консульским командованием. Плутарх описывал действия рабов как попытку сбежать от своих хозяев и уйти через Галлию, в то время как Аппиан и Флор изображали восстание как гражданскую войну, в которой рабы вели кампанию по захвату самого Рима.
Растущая тревога Римского сената по поводу продолжения военных успехов армии Спартака, а также грабежи в римских городах и сельской местности в конечном итоге привели к тому, что республика пустила в ход армию из восьми легионов под жёстким, но эффективным руководством Марка Лициния Красса. Война закончилась в 71 году до н. э., когда армия Спартака, отступая после долгих и кровопролитных боёв перед легионами Красса, Помпея и Лукулла, была полностью уничтожена, оказав при этом ожесточённое сопротивление.
Третье восстание рабов имело важное значение для последующей истории Древнего Рима, в основном в его влиянии на карьеру Помпея и Красса. Два военачальника использовали успехи в подавлении восстания в своей дальнейшей политической карьере, употребляя общественное признание и угрозу своих легионов с целью повлиять на консульские выборы 70 года до н. э. в свою пользу. Их действия в значительной мере подрыву римских политических институтов и в конечном итоге превращению Римской республики в Римскую империю[3].
Объяснение:
Восста́ние Спартака́ (лат. Bellum Spartacium или лат. Tertium Bellum Servile, «Третья война с рабами») — величайшее в древности[1][2] и третье по счёту (после первого и второго Сицилийских восстаний) восстание рабов. Последнее восстание рабов в Римской республике датируется обычно 74 (или 73)—71 гг. до н. э.[3] Восстание Спартака было единственным восстанием рабов, представлявшим прямую угрозу центральной Италии. Окончательно подавлено в основном благодаря военным усилиям полководца Марка Лициния Красса. В последующие годы оно продолжало оказывать косвенное воздействие на политику Рима.
Между 73 и 71 годами до н. э. группа беглых рабов — первоначально небольшая, примерно из 78 беглых гладиаторов — переросла в сообщество из более чем 120 тыс.[4] мужчин, женщин и детей, относительно безнаказанно перемещавшихся по Италии под руководством нескольких лидеров, в том числе знаменитого гладиатора Спартака. Бое взрослые мужчины из этой группы составляли удивительно эффективный вооружённый отряд, который неоднократно показывал, что может противостоять римской военной мощи, как в виде местных патрулей и милиции, так и в виде подготовленных римских легионов под консульским командованием. Плутарх описывал действия рабов как попытку сбежать от своих хозяев и уйти через Галлию, в то время как Аппиан и Флор изображали восстание как гражданскую войну, в которой рабы вели кампанию по захвату самого Рима.
Растущая тревога Римского сената по поводу продолжения военных успехов армии Спартака, а также грабежи в римских городах и сельской местности в конечном итоге привели к тому, что республика пустила в ход армию из восьми легионов под жёстким, но эффективным руководством Марка Лициния Красса. Война закончилась в 71 году до н. э., когда армия Спартака, отступая после долгих и кровопролитных боёв перед легионами Красса, Помпея и Лукулла, была полностью уничтожена, оказав при этом ожесточённое сопротивление.
Третье восстание рабов имело важное значение для последующей истории Древнего Рима, в основном в его влиянии на карьеру Помпея и Красса. Два военачальника использовали успехи в подавлении восстания в своей дальнейшей политической карьере, употребляя общественное признание и угрозу своих легионов с целью повлиять на консульские выборы 70 года до н. э. в свою пользу. Их действия в значительной мере подрыву римских политических институтов и в конечном итоге превращению Римской республики в Римскую империю[3].