Бонапарт стимулировал развитие крупного бизнеса, принимая для этого целый комплекс мер, включая укрепление франка. Одновременно он развернул масштабное государственного строительство, что с древних времён использовалось для того, чтобы дать работу беднякам. Создание новых рабочих мест стимулировало и развитие бизнеса крупной буржуазии, которую, повторюсь, поддерживало правительство. Бонапарт также решил примириться с умеренными противниками революции. Он объявил амнистию эмигрантам, а также попытался наладить отношения с католической церковью. Последнее включало целый комплекс мер. Первый консул пошёл на переговоры с папой римским. Позже папа римский возглавлял церемонию коронации императора. После серии военных побед Франции римский первосвященник стал подконтролен Парижу, при этом он всячески прославлялся и поддерживался в начинаниях, которые не расходились с политическим курсом империи. Отделение церкви от государства во Франции было отменено, позиции католических иерархов формально восстановлено, но, к примеру, епископов Наполеон назначал лично. Пользуясь своим правом издавать законы самостоятельно, Наполеон ввёл во Франции и на подконтрольных ей территориях ряд кодексов с новыми нормами общественных отношений. Его кодекс содержал много завоеваний революции в области гражданского права и личных свобод, именно к таким свободам стремились революционные движения многих стран после окончания Наполеоновских войн.
Основные события внешнеполитической истории V в. до н. э.- греко-персидские и Пелопоннесская войны. Греко-персидские войны явились результатом противоречий между державой Ахеменидов и миром греческих полисов. К концу VI в. до н. э. на Востоке завершилось сложение мощного Персидского государства (во главе с царями из рода Ахеменидов), в состав которого вошли и греческие города, расположенные на западном побережье Малой Азии (в Ионии) и прилегающих островах. Продолжая завоевательную политику своих предшественников, стремившихся к приобретению новых земель (преимущественно на востоке и юге), царь Дарий обратил свои взоры на запад. Греки последующих веков воспринимали греко-персидские войны прежде всего как противостояние свободы и деспотизма, цивилизации и варварства, Европы и Азии. В значительной мере такой взгляд восприняла и новая историография, особо подчеркивая единодушие греков, их патриотизм, осознание общеэллинского единства, необходимости отстаивать свой путь исторического развития. Однако действительность была несколько иной. Уже с VIII в. до н. э. греки отделяли себя от варваров как люди, говорящие на одном языке и поклоняющиеся общим богам; только греки допускались к участию в Олимпийских играх. Но в их отношении к варварам не было ни чувства превосходства, ни ненависти. Соотношение между греко-персидскими войнами и дихотомией грек - варвар скорее обратное. Греко-персидские войны дали решающий толчок к тому, чтобы простая констатация отличия человека, говорящего по-гречески, превратилась в чувство превосходства, нашедшее свое крайнее выражение позднее в идее Аристотеля о том, что варвары самой природой предназначены быть рабами греков. Греко-персидские войны оформлению идеи общеэллинской солидарности, чувства принадлежности к одному народу, единому по своему образу жизни и культуре. Не только рядовые граждане греческих государств, но и их руководители первоначально не осознавали того, что персидское нашествие угрожает самим основам их политического бытия. Греки того времени обладали, в общем, еще весьма узким политическим горизонтом, и внешняя политика родного полиса воспринималась прежде всего сквозь призму постоянных столкновений с соседями. Поэтому и появление в Греции персов осознавалось не как угроза всему эллинскому миру, а скорее как один из факторов в той политической борьбе, которую вели в это время многочисленные мелкие города-государства. Некоторые полисы рассматривали союз с Персией как благоприятную возможность одолеть старинного врага-соседа. Более того, и внутриполитические группировки в ряде полисов видели в персах средство для сокрушения своих противников, так что не только персы использовали внутренние противоречия в городах, но и сами греки призывали их. Как писал современник войн мегарский поэт Феогнид в своих элегиях (ст. 780-782):
