Социально-экономическое развитие СССР в 20-е гг. определялось следующими основными параметрами: а) стартовой площадкой нэпа: разрушенным в предшествующий период народным хозяйством (к концу гражданской войны потери населения с 1914 г. превысили 20 млн человек, промышленное производство с 1913 г. сократилось в 7 раз, валовая продукция сельского хозяйства в 1920 г. составила 67% довоенного уровня) , что создавало эффект “восстановительного” периода — быстрого “дешевого” экономического роста преимущественно на основе загрузки уже имеющегося морально устаревшего, физически изношенного, но еще функционирующего основного капитала; б) отсутствием нормальных экономических отношений с мировой экономикой: крайне незначительным притоком предпринимательского капитала (после революции СССР не получал крупных долго кредитов, прямых иностранных инвестиций было крайне мало, в наиболее благоприятный 1927/28 хозяйственный год удельный вес концессионных предприятий в валовой продукции промышленности составив всего 0,6%), сокращением внешнеторгового товарооборота; в) резким разрывом между городом и деревней в технологическом, организационно-производственном, воспроизводственном, политико-экономическом и других отношениях. Введение твердой валюты укрепило “смычку” индустрии с сельским хозяйством в сфере оборота, но не могло устранить структурного противоречия между крупной, централизованной промышленностью и крайне раздробленным в результате аграрной революции сельским хозяйством. Решениями XIV партконференции (апрель 1925 г. ) и XIV съезда ВКП (б) (декабрь 1925 г. ) был снят ряд препятствий на пути укрупнения производства в аграрном секторе; облегчен найм рабочей силы в деревне, разрешена аренда земли. Рост крупного индустриального товарного крестьянского хозяйства сдерживала налоговая политика советской власти в деревне. Были освобождены от сельхозналога беднейшие крестьянские хозяйства. Зажиточные же крестьяне и кулаки, составившие в 1923—1924 гг. 9,5% крестьянских дворов, выплатили 29,2% суммы налога. В дальнейшем удельный вес этой группы в налогообложении еще более возрос. В результате темпы дробления крестьянских хозяйств были в 20-е гг. в два раза выше, чем до революции. Разделяя хозяйства, зажиточные слои деревни пытались ускользнуть из-под налогового пресса. Завершение восстановления народного хозяйства обусловило необходимость увеличения капиталовложений с длительным сроком оборота. Но внешние источники накопления были скудны, а внутренние частично блокировались “антикапиталистической” политикой правительства (в 1924—1925 гг. различные виды обложения поглощали от 35 до 52% всего дохода в городском секторе) . В условиях острой нехватки капиталов усиливается тенденция к их централизованному перераспределению и административному вмешательству в экономику. 29 июня 1927 г. ЦИК и СНК СССР приняли новое Положение о государственных промышленных трестах. В определение треста было введено указание на подчинение деятельности треста плановым заданиям органа, в ведении которого он находится (ВСНХ) , и исключено положение об извлечении прибыли как цели деятельности треста. Чуть позже усиливается экспансия административных методов в аграрном секторе.
В Ветхом Завете (Книга пророка Даниила, гл. 5) рассказывается о пире послед- него вавилонского царя Валтасара, который решился на кощунство: приказал принести золотые и серебряные священные сосуды из храма Иерусалимского, чтобы пить вино из них. Когда пир был в самом разгаре, некая невидимая рука на стене зала начертала письмена: «Мене, мене, текел, упарсин» (ст. 26—28), которые, каких истолковал царю пророк Даниил, предвещали скорую гибель и царству Вавилонскому, и самому царю. В ту же ночь Валтасар был убит. Иносказательно: веселая, роскошная жизнь, неуместное веселье в канун неминуемых бедствий. Отсюда же другое крылатое выражение — «жить Валтасаром», то есть вести беспечную, роскошную жизнь без мысли о завтрашнем дне, о грозящей реальной опасности. Оба варианта аналогичны таким оборотам, как пир во время чумы и танцевать на вулкане.
В переносном значении выражение «валтасаров пир» означает шумное празднование накануне беды а еще есть такой фильм "Пиры Валтасара, или Ночь со Сталиным"
второе определение: -Из Библии. В Ветхом Завете (Книга пророка Даниила, гл. 5) рассказывается о пире послед- него вавилонского царя Валтасара, который решился на кощунство: приказал принести золотые и серебряные священные сосуды из храма Иерусалимского, чтобы пить вино из них. Когда пир был в самом разгаре, некая невидимая рука на стене зала начертала письмена: «Мене, мене, текел, упарсин» (ст. 26—28), которые, каких истолковал царю пророк Даниил, предвещали скорую гибель и царству Вавилонскому, и самому царю. В ту же ночь Валтасар был убит. Иносказательно: веселая, роскошная жизнь, неуместное веселье в канун неминуемых бедствий. Отсюда же другое крылатое выражение — «жить Валтасаром» , то есть вести беспечную, роскошную жизнь без мысли о завтрашнем дне, о грозящей реальной опасности. Оба варианта аналогичны таким оборотам, как пир во время чумы и танцевать на вулк
Социально-экономическое развитие СССР в 20-е гг. определялось следующими основными параметрами: а) стартовой площадкой нэпа: разрушенным в предшествующий период народным хозяйством (к концу гражданской войны потери населения с 1914 г. превысили 20 млн человек, промышленное производство с 1913 г. сократилось в 7 раз, валовая продукция сельского хозяйства в 1920 г. составила 67% довоенного уровня) , что создавало эффект “восстановительного” периода — быстрого “дешевого” экономического роста преимущественно на основе загрузки уже имеющегося морально устаревшего, физически изношенного, но еще функционирующего основного капитала; б) отсутствием нормальных экономических отношений с мировой экономикой: крайне незначительным притоком предпринимательского капитала (после революции СССР не получал крупных долго кредитов, прямых иностранных инвестиций было крайне мало, в наиболее благоприятный 1927/28 хозяйственный год удельный вес концессионных предприятий в валовой продукции промышленности составив всего 0,6%), сокращением внешнеторгового товарооборота; в) резким разрывом между городом и деревней в технологическом, организационно-производственном, воспроизводственном, политико-экономическом и других отношениях.
Введение твердой валюты укрепило “смычку” индустрии с сельским хозяйством в сфере оборота, но не могло устранить структурного противоречия между крупной, централизованной промышленностью и крайне раздробленным в результате аграрной революции сельским хозяйством. Решениями XIV партконференции (апрель 1925 г. ) и XIV съезда ВКП (б) (декабрь 1925 г. ) был снят ряд препятствий на пути укрупнения производства в аграрном секторе; облегчен найм рабочей силы в деревне, разрешена аренда земли.
Рост крупного индустриального товарного крестьянского хозяйства сдерживала налоговая политика советской власти в деревне. Были освобождены от сельхозналога беднейшие крестьянские хозяйства. Зажиточные же крестьяне и кулаки, составившие в 1923—1924 гг. 9,5% крестьянских дворов, выплатили 29,2% суммы налога. В дальнейшем удельный вес этой группы в налогообложении еще более возрос. В результате темпы дробления крестьянских хозяйств были в 20-е гг. в два раза выше, чем до революции. Разделяя хозяйства, зажиточные слои деревни пытались ускользнуть из-под налогового пресса.
Завершение восстановления народного хозяйства обусловило необходимость увеличения капиталовложений с длительным сроком оборота. Но внешние источники накопления были скудны, а внутренние частично блокировались “антикапиталистической” политикой правительства (в 1924—1925 гг. различные виды обложения поглощали от 35 до 52% всего дохода в городском секторе) . В условиях острой нехватки капиталов усиливается тенденция к их централизованному перераспределению и административному вмешательству в экономику. 29 июня 1927 г. ЦИК и СНК СССР приняли новое Положение о государственных промышленных трестах. В определение треста было введено указание на подчинение деятельности треста плановым заданиям органа, в ведении которого он находится (ВСНХ) , и исключено положение об извлечении прибыли как цели деятельности треста. Чуть позже усиливается экспансия административных методов в аграрном секторе.