Более или менее серьёзные национальные движения (в большинстве случаев скорее менее, чем более) начались только в районах, до которых дошли гитлеровские войска, в тылу Красной Армии восстаний, на которые надеялся Гитлер, не было по следующим причинам:
1) дало свои плоды довоенная политика «создания» советского человека без учёта национальности;
2) до войны спецслужбами Гитлера не была предпринята подготовительная работа для развала СССР, фашисты либо вообще не наладили контактов с национальными движениями, либо имели контакты с силами, называвшими себя национальными, но не имевшими серьёзной поддержки на родине.
Известный Дромихет (правил, приблизительно, с 300 года до нашей эры – по 280 год до нашей эры) был царем гетов, современником диадоха Лисимаха, царя Фракии, известный нам только по победе над этим монархом. Сначала он победил и взял в плен Агафокла, сына Лисимаха, но отправил его обратно к отцу без выкупа, надеясь таким образом получить благосклонность Лисимаха. Последний, однако, после этого вторгся на территорию царя Дромихета лично и с большой армией; но вскоре стал вовлеченным в большие трудности, и в конечном итоге был взят в плен. Дромихет обошелся со своим пленником самым щедрым образом и, развлекая его в царственном стиле, снова отпустил его на свободу с условием, что Лисимах отдаст ему свою дочь в качестве будущей супруги и восстановит завоеванные земли и территории, которые он получил от гетов к северу от Дуная. Древнегреческий писатель Павсаний по-другому описывает эту сделку. Согласно его сведениям, сам Лисимах сбежал, но его сын Агафокл, попав в плен врага, был вынужден «купить» его освобождение, заключив договор на уже упомянутых условиях.
Владения Дромихета простирались от Дуная до Карпат, и Павсаний говорил о его подданных как о многочисленных и воинственных людях.
Плен Лисимаха был отражен в классической греческой литературе как морализаторская история о наказании за гордость варваров. История Диодора о банкете Дромихета для его королевского заключенного, вероятно, является литературным приемом, противопоставляющим македонское богатство фракийской бережливости.
Так что как личность, он был дипломатом и щедрым человеком. Все хотел уладить более или менее мирным путем. Вместе с тем, он был сильным и думал о своем государстве - пытался не только сохранить, но и расширить свои владения.
