Со школьной скамьи знакомо нам это имя – Иван Калита. Но что можно сказать о человеке, носившем это имя и это прозвище? Первый московский правитель... Князь-скопидом, прозванный за прижимистость «денежным мешком»... Хитроумный и беспринципный лицемер, сумевший войти в доверие к хану Золотой Орды и наводивший во имя своих личных интересов татар на русские города... Вот, кажется, и все.
Таков привычный образ Ивана Калиты. Но этот образ – не более чем миф, созданный на потребу простодушной любознательности. В источниках мы не найдем его безусловного подтверждения. Однако не найдем и полного его отрицания. Как это часто бывает, краткие исторические документы оставляют возможность для самых различных толкований. В таких случаях многое зависит от историка, от того, что он хочет увидеть, вглядываясь в туманное зеркало минувшего.
Как возникают исторические мифы? Иногда их создают «по заказу», с откровенно политическими целями. Диапазон таких политизированных мифов очень широк: от убогих изделий идеологического ширпотреба – до шедевров, созданных мастерами, искренне верившими в свое творение.
Но есть и другой путь создания мифов. С их люди еще в глубокой древности начали объяснять мир. По мере развития науки мифы отступали, умирали, превращались в занятное чтение. Поэты использовали героев мифов как символы определенных чувств и качеств. И все же мифы как средство познания практически бессмертны. Перед человеком всегда будет лежать обширная область непознанного. Ее и заселяют неистребимые мифы. При к духу времени, они иногда облачаются в академические мантии. Но суть их все та же, что и в глубокой древности. Миф – это заплатка, прикрывающая прореху в наших познаниях.
Итак, миф всегда есть ответ на неразрешимую загадку. В основе мифа об Иване Калите также лежит тайна. Имя ей – Москва. Мы никогда не знали и, вероятно, никогда уже не узнаем, почему именно этому маленькому окраинному городу Владимиро-Суздальской земли довелось стать столицей Российского государства.
Первый русский историк Н. М. Карамзин высказался на сей счет вполне откровенно: «Сделалось чудо. Городок, едва известный до XIV века, возвысил главу и отечество» (80, 20) [Первая цифра в скобках означает номер издания в списке источников и литературы, помешенном в конце книги. Вторая цифра – номер страницы]. Древний летописец на этом и остановился бы, склоняя голову перед непостижимостью Божьего Промысла. Но Карамзин был человеком нового времени. Чудо как таковое его уже не устраивало. Он хотел найти ему рациональное объяснение. И потому он первым начал творить ученый миф о Калите.
2.Македонянин Аминт, враг Александра, назначенный правителем нижнего Египта на место сатрапа, убитого при Иссе, хотел обороняться. Но египтяне не поддержали его, и он был быстро побежден; Александр пошел из Пелузия в Мемфис, не встречая нигде сопротивления. Богатые города Египта, отворяли ему ворота, приветствовали его как избавителя от ненавистного владычества персов, которые ругались над их богами, оскверняли их храмы, были гонителями их жрецов. Александр держал себя относительно египтян милостиво, выказывал уважение к их религиозным и общественным учреждениям, к их богослужению и обычаям, приносил жертвы египетским богам, в особенности Апису, уважением к которому хотел он придать себе сходство с фараонами; но на дворах египетских храмов он устраивал греческие гимнастические и музыкальный игры, желая приучить египтян к обычаям иноземцев, уважающих египетские обычаи.
3.После битвы в Мидию
4.На берегах реки Биас (приток Инда) македонское войско отказалось далее следовать за царём по причине усталости от длительного похода и бесконечных сражений [90]. Непосредственным же поводом явились слухи об огромных армиях с тысячами слонов за Гангом. Александру не оставалось ничего другого, как повернуть армию на юг. При отступлении в Персию он планировал захватить и другие земли.