Вооружившиеся греки вместе с венецианцами и генуэзцами составляли гарнизон не более как в 9.000 или 10.000 человек. Эти самоотверженные ополченцы бодрствовали день и ночь на башнях и укреплениях и беспрерывно должны были то отражать приступы, то исправлять проломы, то защищать подступы ко рвам. Герои поспевали повсюду, и их доставало на все, так как они были воодушевлены присутствием своих вождей и особенно примером Константина.
В первое время осады осаждаемые сохраняли за собою одно преимущество: город был недоступен по направлению к Пропонтиде и со стороны порта. Гавань, при входе в которую была протянута цепь, оставалась закрытой для мусульманских судов и открывалась только для христианских кораблей, доставлявших в город военные снаряды и всякого рода Мехмед решился перевести свой флот из Босфора в гавань. Мусульмане, повествует османская история, перетащили с моря на берег суда свои, «величиною с гору».
Натерев их салом и разукрасив флагами, они волочили их по земле на подъемах и на спусках и доставили в те воды, которые омывают стены города. Этот флот, вышедший из долины Долма-Баши позади Галаты и остановился на том пункте берега, где теперь находится арсенал. Это предприятие привело в ужас осажденных и принудило их разделить свои силы для защиты стен со стороны порта, которые не позаботились укрепить. В то же время турки не прерывали нападений со стороны ворот св. Романа и по всей линии, начиная от ворот Карсийских до ворот Селиврийских.
Во время осады не раз поднимался вопрос о капитуляции. Мехмед требовал, чтобы ему предоставили столицу той империи, все пять провинций которой уже находились в его власти; султан угрожал императору истребить его со всем семейством и рассеять его народ по всей земле, если он будет настаивать на сопротивлении. Мехмед предлагал своему врагу владение в Пелопоннесе; Константин предпочел умереть со славою.
27 мая султан, посоветовавшись со своими гадателями, повелел объявить решительное общее выступление; все богатства Константинополя, греческие женщины, пленники должны были служить наградою храбрости его воинов; себе он оставлял только город и здания. Он сам проходил по рядам своей армии, снова обещал своим воинам отдать им Византию на разграбление и поклялся именем отца своего Мурада, сыновьями своими и четырьмя тысячами пророков, что город будет взят через три дня. 200.000 османлисов также поклялись своим оружием и отвечали все в один голос: «Бог есть Бог, и Мухаммед — его пророк».
После захода солнца и ночь не помешала продолжить осадные работы; у каждого мусульманского воина к острию копья был прикреплен зажженный факел, что и послужило поводом турецкому истор ику сказать, что местность, окружающая город, была похожа «на поле, покрытое розами и тюльпанами». Глубочайшее молчание царствовало в лагере, где вс е были заняты переноской и исправлением машин; до самого рассвета тишина вокруг городских укреплений прерывалась только возгласами муэдзина, призывавшего правоверных на молитву и часто повторявшего слова из Корана: «Будет большая битва при взятии Константинополя».
На другой день Константин собрал в своем дворце вождей храброго ополчения, защищавшего вместе с ним укрепления Византии. Между греками, составлявшими этот последний совет, были друг Палеолога Франдзи, один из историков этой несчастной эпохи; великий дука Нотара, которого Мехмед упрекал по окончании осады в том, что он скрыл свои богатства; игумен иноков св. Василия, благочестивых людей, преданных своему отечеству; командир 300 критских стрелков, поспешивший прибыть в императорский город при первом слухе о предстоящей войне.
Из латинян присутствовал Джустиниани, начальник генуэзских воинов, и вождь венецианского ополчения кардинал Исидор, который на свой собственный счет велел исправить порученные ему укрепления и во все время осады сражался во главе воинов, прибывших с ним из Италии. Горячими убеждениями Константин старался ободрить и обнадежить своих товарищей по оружию, напоминая грекам об их отечестве и об их семействах, латинянам — об их вере и о Западе, угрожаемых варварами.
В продолжение его речи все заливались слезами, и сам он был так взволнован, что едва мог найти несколько слов, чтобы объявить о предстоящем на другой день сражении. Прощаясь со всеми этими знаменитыми вождями, Константин сказал им: «До завтрашнего славного дня!» После этого император пошел в храм св. Софии и причастился Святых Таинств. Благочестивое смирение, с которым он испрашивал прощения своих прегрешенийСлова, которые он произнес, обращаясь к народу, и в которых чувствовалось прощание навсегда, могли только усилению общей скорби и уныния.
Отечественная война 1812 года важная страница в не только нашей страны, но и всей европы. вступив в череду «наполеоновских войн» россия выступила заступницей монархической европы.над французами революцию в европе удалось отсрочить на некоторое время. война франции и россии была неизбежна, и 12 июня 1812 года собрав 600 тысячную армию, наполеон форсировал неман и вторгся в пределы россии. у армии был план противостояния наполеону. план был разработан военным теоретиком фулем, и одобрен императором александром i. фуль разделил армии на три группы: 1-ой командовал барклай – де – толли; 2-ой багратион; 3-ей тормасов. фуль предполагал, что армии будут планомерно отступать, на укрепленные позиции, соединяться, и сдержат натиск наполеона. на практике же вышла катастрофа. войска отступали, и вскоре французы оказались недалеко от москвы. план фуля полностью провалился, несмотря на отчаянное сопротивление народа. сложившаяся ситуация требовала решительных действий. так, 20 августа пост главнокомандующего занял михаил кутузов, который был одним из лучших учеников великого александра васильевича суворова. во время войны с франции кутузов произнесет интересную фразу: «чтобы спасти россию, надо сжечь москву» . войска дадут генеральное сражение французам у деревни бородино. была великая сеча, получившая название бородинской битвы. победителем из неё не вышел ни кто. бой был жестоким, с обилием потерь с обеих сторон. через несколько дней, на военном совете в филях, кутузов примет решение отступить. 2 сентября в москву вошли французы. наполеон рассчитывал, что москвичи принесут ему ключ от города. как бы не так… опустевшая москва встретила наполеона совсем не торжественно. город погорел, сгорели амбары с провиантом и амуницией. занятие москвы стало роковым для наполеона. он толком и не знал, что делать дальше. французскую армию каждый день, каждую ночь, донимали партизаны. война 1812 года поистине была отечественной. в армии наполеона начались разброд и шатания, нарушилась дисциплина, солдаты пьянствовали. наполеон пробыл в москве до 7 октября 1812 года. французская армия решила отступать на юг, в хлебные, не разоренные войной области. армия дала бой французам у малоярославца. город погряз в боях, но французы дрогнули. наполеон был вынужден отступать по старой смоленской дороге, той самой, по которой он пришел. бои под вязьмой, красным и у переправы через березину, положили конец наполеоновской интервенции. армия погнала неприятеля со своей земли. 23 декабря 1812 года александром i был издан манифест об окончание отечественной войны. отечественная война 1812 года закончилась, а вот кампания наполеоновских войн была только в самом разгаре. бои продолжались до 1814 года. отечественная война 1812 года – важное событие в российской . война 1812 года вызвала небывалый всплеск национального самосознания у народа. защищали свое отечество все: от мала до велика. победой в этой войне, народ подтвердил своё мужество и свой героизм, показал пример самопожертвования во благо родины. война подарила нам много людей, имена которых будут навечно вписаны в михаил кутузов, милорадович, дохтуров, раевский, тормасов, багратион, сеславин, горчаков, барклай – де – толли, ермолов
Основные причины полного поражения северо-восточной руси во время нашествия батыя: 1). войска главных княжеств размазаны на значительном пространстве, что дало возможность монголам, имевшим превосходство в маневре и инициативе, бить их по частям, имея в каждом конкретном случае подавляющее преимущество. причем монголы, пользуясь своей маневренностью и превосходством в системе планирования, имеют каждый раз на каждом своем направлении (а действуют они не одной армией, но несколькими мощными группировками) локальное превосходство над . возможность подхода подкрепления к монголам была обусловлена скованностью сил, которые разбивались монголами, имевшими локальное преимущество в каждом пункте, по частям. конечно, внутренние причины неоказания тоже сыграли свою роль (вспомним «княжее непособие» , сформулированное автором «слова о полку игореве": «усобица князем – на поганыя погыбе, рекоста бо брат брату: «се – мое, а то – мое же! ») . 2). качественное превосходство монголов и в случаях относительного равенства в численности: лучшая организация и дисциплина, лучшее руководство. 3). неожиданность, сила и динамика удара. с самого начала очевидна неготовность сил к происходившему «пленению батыеву» , ведь, несмотря на калку, из событий 1223 г. не было извлечено уроков, а татары воспринимаются вроде привычных половцев. поэтому после получения ударов от монгольской армии потрясение оказывается чрезвычайным для князей. в результате этого ответные меры князей зачастую являлись неадекватными и несвоевременными. 4. монголы были вооружены отличными луками, которыми владели в совершенстве. стреляли метко всеми способами. с коня на полном скаку. не забывайте, что до того они захватили китай, где позаимствовали систему сбора дани. и использовали китайцев для сбора ее на руси.
Вооружившиеся греки вместе с венецианцами и генуэзцами составляли гарнизон не более как в 9.000 или 10.000 человек. Эти самоотверженные ополченцы бодрствовали день и ночь на башнях и укреплениях и беспрерывно должны были то отражать приступы, то исправлять проломы, то защищать подступы ко рвам. Герои поспевали повсюду, и их доставало на все, так как они были воодушевлены присутствием своих вождей и особенно примером Константина.
В первое время осады осаждаемые сохраняли за собою одно преимущество: город был недоступен по направлению к Пропонтиде и со стороны порта. Гавань, при входе в которую была протянута цепь, оставалась закрытой для мусульманских судов и открывалась только для христианских кораблей, доставлявших в город военные снаряды и всякого рода Мехмед решился перевести свой флот из Босфора в гавань. Мусульмане, повествует османская история, перетащили с моря на берег суда свои, «величиною с гору».
Натерев их салом и разукрасив флагами, они волочили их по земле на подъемах и на спусках и доставили в те воды, которые омывают стены города. Этот флот, вышедший из долины Долма-Баши позади Галаты и остановился на том пункте берега, где теперь находится арсенал. Это предприятие привело в ужас осажденных и принудило их разделить свои силы для защиты стен со стороны порта, которые не позаботились укрепить. В то же время турки не прерывали нападений со стороны ворот св. Романа и по всей линии, начиная от ворот Карсийских до ворот Селиврийских.
Во время осады не раз поднимался вопрос о капитуляции. Мехмед требовал, чтобы ему предоставили столицу той империи, все пять провинций которой уже находились в его власти; султан угрожал императору истребить его со всем семейством и рассеять его народ по всей земле, если он будет настаивать на сопротивлении. Мехмед предлагал своему врагу владение в Пелопоннесе; Константин предпочел умереть со славою.
27 мая султан, посоветовавшись со своими гадателями, повелел объявить решительное общее выступление; все богатства Константинополя, греческие женщины, пленники должны были служить наградою храбрости его воинов; себе он оставлял только город и здания. Он сам проходил по рядам своей армии, снова обещал своим воинам отдать им Византию на разграбление и поклялся именем отца своего Мурада, сыновьями своими и четырьмя тысячами пророков, что город будет взят через три дня. 200.000 османлисов также поклялись своим оружием и отвечали все в один голос: «Бог есть Бог, и Мухаммед — его пророк».
После захода солнца и ночь не помешала продолжить осадные работы; у каждого мусульманского воина к острию копья был прикреплен зажженный факел, что и послужило поводом турецкому истор ику сказать, что местность, окружающая город, была похожа «на поле, покрытое розами и тюльпанами». Глубочайшее молчание царствовало в лагере, где вс е были заняты переноской и исправлением машин; до самого рассвета тишина вокруг городских укреплений прерывалась только возгласами муэдзина, призывавшего правоверных на молитву и часто повторявшего слова из Корана: «Будет большая битва при взятии Константинополя».
На другой день Константин собрал в своем дворце вождей храброго ополчения, защищавшего вместе с ним укрепления Византии. Между греками, составлявшими этот последний совет, были друг Палеолога Франдзи, один из историков этой несчастной эпохи; великий дука Нотара, которого Мехмед упрекал по окончании осады в том, что он скрыл свои богатства; игумен иноков св. Василия, благочестивых людей, преданных своему отечеству; командир 300 критских стрелков, поспешивший прибыть в императорский город при первом слухе о предстоящей войне.
Из латинян присутствовал Джустиниани, начальник генуэзских воинов, и вождь венецианского ополчения кардинал Исидор, который на свой собственный счет велел исправить порученные ему укрепления и во все время осады сражался во главе воинов, прибывших с ним из Италии. Горячими убеждениями Константин старался ободрить и обнадежить своих товарищей по оружию, напоминая грекам об их отечестве и об их семействах, латинянам — об их вере и о Западе, угрожаемых варварами.
В продолжение его речи все заливались слезами, и сам он был так взволнован, что едва мог найти несколько слов, чтобы объявить о предстоящем на другой день сражении. Прощаясь со всеми этими знаменитыми вождями, Константин сказал им: «До завтрашнего славного дня!» После этого император пошел в храм св. Софии и причастился Святых Таинств. Благочестивое смирение, с которым он испрашивал прощения своих прегрешенийСлова, которые он произнес, обращаясь к народу, и в которых чувствовалось прощание навсегда, могли только усилению общей скорби и уныния.