Ймовірно, цензор бачив у поемі антипольське спрямування і вважав, що полякам варто нагадати події Коліївщини 1768 року, щоб застерегти їх від повстань проти царя, влада якого гарантувала міжнаціональний і міжконфесійний мир. Та навряд чи Шевченко сподівався, що серед читачів поеми будуть поляки. Він відсилав своїх гайдамаків, своїх «синів» (створених ним у Петербурзі літературних персонажів) в Україну, де «найдеться душа щира, / Не дасть погибати ...». У вступі гайдамаки звертаються до автора як до батька – з проханням благословити їх на пошуки долі в широкому світі. Чи означає це лише успіх поеми в читачів? Чи, може, йдеться про те, щоб «літературні» гайдамаки нагадали нащадкам справжніх коліїв, байдужим онукам-кріпакам, славу їхніх дідів? Ясна річ, Шевченкові йшлося про відродження козацько-гайдамацької слави, про всенародне повстання (згадаймо слова «Заповіту») за волю, за право українців бути господарями на своїй землі.
Рабство и жизнь на юге
Рабство и жизнь на юге
Несмотря на широкое рас системы рабства на довоенном Юге, сказать то же самое о рабовладении никак нельзя. В 1860 году в южных штатах проживали 12,25 млн человек, из них 8 млн белых, 250 тыс. свободных чернокожих и 4 млн рабов. Число рабовладельцев составляло примерно 400 тыс. человек, то есть всего лишь 5 % белого населения. Если попытаться исчислить «уровень» рабовладения не в индивидуальных, а, так сказать, в семейных категориях, то получается, что 25 % южных семейств содержали чернокожих невольников. При любом раскладе выходит, что совсем небольшая группа белых южан владела рабами и совсем уж маленькая часть этого меньшинства владела ими в особо крупных размерах. Вот точные цифры: лишь 12 % всех рабовладельцев могли похвастаться имуществом в 20 и более рабов, и они составляли всего 0,5 % белого населения Юга.
А как жили остальные 75 % южан, не относившиеся к числу рабовладельцев? Большая часть из них являлась свободными фермерами. Собственными силами (и силами своей семьи) они обрабатывали скромные земельные участки, на которых выращивали кукурузу и картофель, разводили кур и свиней. Денег было мало, но, в общем-то, с голоду не умирали. Эти фермеры и не мечтали о далеких национальных рынках, вся их деятельность протекала в пределах скромной сельской общины. А посему их гораздо больше интересовало состояние местных дорог и в каком настроении сегодня начальник местной легислатуры, чем международное положение и прения в Конгрессе. К удаленной централизованной власти они испытывали традиционное недоверие. Если судить по фактам их жизни и цифрам официальной статистики, то создается впечатление, что рабовладельческая система не имела никакого отношения к данной населения. Однако цифры говорят одно, а исторический опыт – совсем другое.
Хотя, как мы выяснили, лишь меньшая часть южан составляла класс рабовладельцев, но сама система рабства являлась определяющим фактором в жизни южных штатов. Ведь речь не о инвестирования личных средств, не о системе труда или форме производства; рабство определяло сам стиль жизни американского Юга. Причем это в равной степени относилось и к чернокожим невольникам, и к белым рабовладельцам, и к тем, кто не обладал таким статусом.
Система рабовладения диктовала условия капитальных вложений в регионе. В 1860 году 4 млн рабов стоили 34 млрд долларов, и они приносили неплохие прибыли. Хозяин-рабовладелец мог рассчитывать на 10-процентную прибыль от своих рабов – больше, чем получали капиталисты-северяне со своих предприятий. К 1850 году цены на рабов выросли, что еще больше повысило рентабельность капиталовложений. Рабовладельцы получали прибыль в виде новых земель и дополнительных негров; к чему же менять столь выгодную форму вложений? На Юге рабовладение являлось источником богатства. Подсчитано, что средний рабовладелец был примерно в 10 раз богаче своего соседа-нерабовладельца. В 1860 году 25 % южных семей, составлявших класс рабовладельцев, контролировали 90 % всех активов Юга, его сельскохозяйственного богатства. В этом регионе, который не мог похвастаться таким экономическим разнообразием, как Север, существовало не слишком много путей разбогатеть, и рабовладение являлось одним из самых надежных.
Рабство определяло также тип общественных отношений в южных штатах. Традиционно здесь сложилось кастовое общество, в котором высший класс на протяжении столетий господствовал над низшим. Цвет кожи определял социальный ранг южанина, а существующая система рабовладения являлась гарантией незыблемости этого ранга. Ни один чернокожий (будь он рабом или свободным) не мог подняться выше отведенного ему места. Точно так же никакой белый – бедный или богатый, глупый или умный, добродетельный или злодей – не мог опуститься до уровня, отведенного чернокожим. Все белые южане существовали выше черты бедности, а тяжелый, непрестижный труд оставался уделом низов. Сенатор Хаммонд как-то заметил, что «в любом обществе должен существовать класс людей, выполняющих черную, самую неблагодарную работу и лакейские обязанности… это своеобразный человеческий отстойник… и великое счастье для южан, что сама природа создала для них расу, великолепно подходящую для подобной цели». На Юге все белые, относились они к классу рабовладельцев или нет, получали выгоду от существования системы рабского труда.
Объяснение:
