В повести Михаила Булгакова "Собачье сердце" причудливо переплетены фантастические детали и реальность Москвы 1920-х годов. Отчасти поэтому повесть так интересна и читается на одном дыхании.
Что может быть реалистичнее, чем голодный замерзающий бездомный пес? Его подбирает профессор, чтобы использовать для эксперимента - вполне реальная деталь. Почему бы профессору этого не сделать? Окружающие люди, занятые своими делами - реальны. Попытки представителей победившего пролетариата заставить потесниться занимающего семь комнат профессора - тоже вполне реальны. Как, впрочем, и то, что он с связей отбивается от этих попыток: хороший врач нужен всем, в том числе и представителям властей.
Работа профессора показана чуть менее реально. Тут Булгаков, сам врач по образованию, слегка преувеличил: сложные операции на дому не делаются, тем более пересадки органов от животного человеку. Да и методов омоложения людей медицина пока не знает. Но это просто преувеличение, а по-настоящему фантастические события начинаются после пересадки псу Шарику желез от человека - маргинала Клима Чугункина. Превращение пса в человека - событие целиком фантастическое. Стремительное "очеловечивание" собаки, причем с сохранением черт характера донора-человека - это фантастика. Но фантастические детали так умело вплетены в реальность, что повесть Булгакова воспринимается почти как реалистическая.
В стихотворении Твардовского весна приходит постепенно: сначала «снега потемнеют синие» и воды начнут играть (они «зайдут» в лесок, ненадолго «прикинутся» неподвижными, потом «в поход отовсюду ринутся» , выбивая ручьи) , затем начнет просыпаться земля, пробьется трава, все зацветет. Картина, созданная Твардовским, напоминает искусную вышивку: уже нет белого цвета, синие снега потемнели, чернеют дороги и деревья. Еще не появилась молодая листва, лес еще прозрачен, но уже недолго ждать. Передаются не только цвета, но и движение: весна бьется с зимой, неподвижные, притворяющиеся спокойными воды «в поход отовсюду» ринулись, закрутились, забурлили, растеклись ручьями. Природа – искусная мастерица: вышила гладью снега и воды, деревья, но вот она бросила нитку с иголкой, а картина продолжает вышиваться самостоятельно:
Листву старую,
Пойдет строчить трава…
Травинки-иголочки буквально пробивают старую листву, как иголка материю. На вышиваемом полотне прорастает трава, а вот и полетела нежно-зеленая пыльца ольхи. И лес, не переставая быть прозрачным, перестал быть голым. Теперь это лес сказки, лес детства: «И с ветром нежно-зеленая // Ольховая пыльца, // Из детских лет донесенная, // Как тень, коснется лица» . Движение, нежные цвета, активность природы, ее прозрачность тронули сердце автора, заставили его биться с новой силой.
И сердце почует заново,
Что свежесть поры любой
Не только была да канула,
А есть и будет с тобой.
Весна заставляет и природу, и человека постоянно возрождаться, быть готовым к новому.