ответ:Ещё юношей много читающий Л.Толстой, как раньше говорили, отдаваясь философским размышлениям, строил планы, осуществление которых и бы ему изменить самого себя, сделаться совершенным, и привело бы к совершенству всё человечество в целом. Свою несбыточную мечту он пронёс через всю жизнь, не оставляя попыток пройти избранным путём до последних дней. Какой из этого можно сделать вывод? Писатель, бывший величайшим реалистом в творчестве, в жизни был не менее великим утопистом. В этом плане есть некая генетическая связь между автором и рождённым его творческим воображением Пьером Безуховым, наделённым представлением, что он “призван дать новое направление всему русскому обществу и всему миру”.
С Пьера, стоит напомнить, вообще всё начиналось. Желающие имеют возможность обратиться к сохранившемуся отрывку повести о декабристе, героями которой являются старик Пётр и его жена Наталья. Дальнейшая работа писателя над материалом обусловила сначала переход от повести к роману, а потом привела его к той книге, открывая которую мы и оказываемся в салоне Шерер.
Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, угощает своих гостей сначала виконтом, потом аббатом, “как хороший метрдотель подаёт как нечто сверхъестественно-прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне”, и что “виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью”. Как бы для придания пикантного вкуса этому ростбифу, по воле автора книги, и появляется в салоне неуклюжий, “выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками” Пьер.
Этот “массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке” окажется единственным (если не считать Николеньку Болконского), кому, представ перед нами буквально в начале повествования, суждено будет дойти до эпилога. Даже у
Заботливой хозяйкой пришла в наши леса зима. Вот холм у опушки. Шаловливый ветер взял да и сдул с него белую шапку. Нужно ее надеть. В тяжелые снеговые шубы нарядила она ели и сосны, до самых бровей нахлобучила им белоснежные шапки, даже о веточках не забыла - дала им пуховые варежки. И рябине подарок - белая шаль. Из-под нее " гроздья ягод, словно красные серьги, виднеются. Вот из-за серой тучки выглянуло солнышко, и не узнать знакомой полянки. Заискрилось все вокруг, засверкало, вздрогнули и потянулись к солнцу мохнатые веточки елок. Уж не нарядом ли своим хвастаются? Настойчивее застучал дятел. В такую пору и усталости не чувствуется. Вышла из дупла белка. Хочется и ей на солнышке погреться. Веселее перекликаются птицы. Обрадовались. А воздух искрится, словно пронизанный мерцающими пылинками. Легко дышится в зимнем лесу. Хорошо провести здесь выходной день.
Заботливой хозяйкой пришла в наши леса зима. Вот холм у опушки. Шаловливый ветер взял да и сдул с него белую шапку. Нужно ее надеть. В тяжелые снеговые шубы нарядила она ели и сосны, до самых бровей нахлобучила им белоснежные шапки, даже о веточках не забыла - дала им пуховые варежки. И рябине подарок - белая шаль. Из-под нее " гроздья ягод, словно красные серьги, виднеются. Вот из-за серой тучки выглянуло солнышко, и не узнать знакомой полянки. Заискрилось все вокруг, засверкало, вздрогнули и потянулись к солнцу мохнатые веточки елок. Уж не нарядом ли своим хвастаются? Настойчивее застучал дятел. В такую пору и усталости не чувствуется. Вышла из дупла белка. Хочется и ей на солнышке погреться. Веселее перекликаются птицы. Обрадовались. А воздух искрится, словно пронизанный мерцающими пылинками. Легко дышится в зимнем лесу. Хорошо провести здесь выходной день.
ответ:Ещё юношей много читающий Л.Толстой, как раньше говорили, отдаваясь философским размышлениям, строил планы, осуществление которых и бы ему изменить самого себя, сделаться совершенным, и привело бы к совершенству всё человечество в целом. Свою несбыточную мечту он пронёс через всю жизнь, не оставляя попыток пройти избранным путём до последних дней. Какой из этого можно сделать вывод? Писатель, бывший величайшим реалистом в творчестве, в жизни был не менее великим утопистом. В этом плане есть некая генетическая связь между автором и рождённым его творческим воображением Пьером Безуховым, наделённым представлением, что он “призван дать новое направление всему русскому обществу и всему миру”.
С Пьера, стоит напомнить, вообще всё начиналось. Желающие имеют возможность обратиться к сохранившемуся отрывку повести о декабристе, героями которой являются старик Пётр и его жена Наталья. Дальнейшая работа писателя над материалом обусловила сначала переход от повести к роману, а потом привела его к той книге, открывая которую мы и оказываемся в салоне Шерер.
Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, угощает своих гостей сначала виконтом, потом аббатом, “как хороший метрдотель подаёт как нечто сверхъестественно-прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне”, и что “виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью”. Как бы для придания пикантного вкуса этому ростбифу, по воле автора книги, и появляется в салоне неуклюжий, “выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками” Пьер.
Этот “массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке” окажется единственным (если не считать Николеньку Болконского), кому, представ перед нами буквально в начале повествования, суждено будет дойти до эпилога. Даже у
Объяснение: